Чуть улыбнуло от «догадываюсь, что не против». Типа он не знает про «извини, я не обучен воспитывать девочек, и могу обещать только то, что воспитаю из тебя Мацумото».

Помедлила. Сказала по-японски:

«Я – Мацумото».

Помедлил. Откликнулся:

«Хай, Мацумото-сама».

Меня начало потихонечку распирать от смеха. И от смущения, что «Мацумото-сама» – это мне. И от того, что это не серьёзно как-то, хотя не понарошку. И от его гайдзинской неуклюжести с попыткой соответствовать. И от ощущения правильности тоже начало распирать на радостный смех.

Фамилия в свидетельстве о рождении меня бесила. Когда подавала на паспорт – хотела поменять на Мацумото. Дед запретил, объяснив, почему. Во всех деталях включая японские интриги с пятнадцатого века по 1944-й, из-за чего у нас – мизерные, конечно, но не исчезающее малые шансы поймать сюрикен от пятёрки нанятых по наши головы шиноби. Именно сюрикен, а не кунай. Из-за чего он, в том числе, после лагеря военнопленных пропал без вести, а не вернулся.

Ну и в распиравшем меня смехе – была нотка истерики, что теперь придут они за мной, ниндзя с сюрикенами. То есть вся та хрень – придёт.

А он – продолжил:

«Касательно личного имени, я предлагаю международный обработанный вариант. Айрин. Рина или Айри или Айра – разговорное русское сокращение»

Замолк. Я – зависла. С нарастающим внутренним хохотом пытаясь не завозмущатся вслух, откуда он взял «Айри» с «Айрой», если дома я уже второй десяток лет как «Рина».

Буркнула, чтоб не заржать:

«Меня второй десяток как Рина зовут».

Он помолчал и включил… ну, я потом узнала, что это называется «административно-боевой режим с посекундной тарификацией рабочего времени»

То есть он стал очень быстрым и бодрым. И меня взбодрило ощущением, что я – в схватке, на татами.

А он – скомандовал:

«Тогда, Айрин Мацумото, вставай и побежали работать. Минута до выхода»

И – убежал одеваться.

Следующие часы эмоций почти не было. На них, как в драке, не хватало внимания.

Я потратила секунду испугаться, что я не знаю, что делать. И ещё секунду – со стыдом усомниться, что справлюсь. Потом решила, что Айрин Мацумото может довериться ему позаботиться о ней. Если сама не будет его подводить.

Вскочила, рванула было в комнату. И – замерла в непонимании, зачем. Потому что одежды у меня никакой другой не было. Потом – сообразила, что он имел в виду. И рванула в туалет.

Через почти минуту стояли в прихожей. Я, закончив завязывать шнурки, потянулась к «пилоту». Он махнул рукой «оставь» и махнул, уже в движении к двери, «за мной».

Удивилась. Успела вздрогнуть от предвкушения холода и понадеяться, что мы – пробежимся, и это не далеко.

Почти всё угадала.

Вышли. Спустились по лестнице. Не выходя, завернули в дверь в подвал.

Прошли почему-то аж два пролёта в темноту.

Он шепнул «стоп», и я не стукнулась в ему в спину.

В темноте клацнул кодовый числовой замок.

По команде «ход» аккуратно перешагнула порог двери, встала. Он – очень громко захлопнул дверь за спиной, обогнал.

Спустились ещё на два пролёта. Он – выстучал по двери ритм. Дверь – распахнулась, и я увидела небольшой тоннель с лампочками.

За дверью стояли два автоматчика. Не в форме. В броне и в касках. В серо-цифровой раскраске. Как на той шапочке, в которой я ходила с мусором.

Ну, вот эта мысль, что я тоже в таком цвете ходила, меня успокоила. Дала ощущение, что это – свои.

Они – расступились, мы – вошли. Он со всей дури захлопнул за нами дверь.

Увидела в туннеле напротив нишу с третьим в цифре, но уже – пулемётчика, который нас держал почти на прицеле.

Он…

Так. Вот тут возникает проблемка.

Я не буду называть ни имени, ни фамилии. Все и так поняли, ну или точно поймут чуть ниже, о ком речь. Пока мы были вдвоём… в истории – вдвоём, то вполне хватало просто «он».