Посмотрела на него со всем этим и мысленно рявкнула «дай курить».

Сразу поняла, что рявкнула – зря. Ощутила себя…

Извиняюсь за пошлую странную аналогию.

Первый раз я стреляла, из трёхлинейки, в двенадцать. Когда была на пару ладоней ниже винтовки и весила килограмм около двадцати пяти. То есть в перерасчёте, это как среднему мужчине, которое пять пуд сажени, – из трэша… трёх шестёрок, без дульного тормоза.

Для заграничных слушателей: полагаю, про три русских калибра, вертелка, валялка и трэш, квортеринч 6,5, фо-лин 10,0 и три шестёрки, триплсикс 15,12 вы в курсе.

Соотношение 15,12 к 7,65 и восемьдесят кило к двадцать пять… короче, я приуменьшаю, что как эталону из трэша.

Ну, тогда дед смастерил подушку бронебойщика. И велел напрячь всё тело. И выложил правильно. Ну и всем телом и снесло отдачей.

Так вот. От мысленного рявка на кухне ощущения были… ну, как будто бабахнула, уложившись, чтобы между ног было дерево.

Ну, можно сказать, выкинула импульс из горловой чакры, а отдача прокатилась и бахнула по нижней. А оттуда срикошетила в мозг.

Так что – рявкнула, и – окаменела, стиснув зубы, чтоб не застонать.

Он подумал-посмотрел. Молча выставил пепельницу с сигаретами.

Взял себе, посидел-подождал, пока я зашевелюсь.

Вязко, натужно потянулась к пачке. Взяла.

Дал огоньку. Метнула на него стыдливый взгляд – понял ли.

Увидев спокойное лицо, поняла, что – всё понял, но делает вид, что нет, чтобы мне можно было сохранить лицо.

Мрачно пыхнула дымком.

Он – сказал:

«Сквозит у тебя какая-то неуверенность в том, что тебя воспримут. И сообщения кидаешь со всей дури. Попробуй принять вот какую точку… бытия и зрения окрест:

Всё вокруг – твоя свита. Они постоянно держат на тебе чуть-чуть внимания, чтобы поймать и исполнить. Вот, как я, например, в роли твоего лечащего доктора и хозяйки квартиры, занимаемой дорогим гостем».

Ну, вы поняли, откуда задумка песни «Подкроватия».

А тогда мне – поплохело. Мелькнуло, не успев толком сформулироваться, безумие… ощущение полной безнаказанности за любую херь, которую по любому намёку кидаются выполнять окружающие. И огромный ком этой хери – тоже мелькнул на доли секунды. Где на поверхности мелькнула вишенкой на торте картинка, что хозяйка гостиницы – вылизывает после туалета.

А потом оно всё сразу сменилось ощущением полной пустоты и нежелания жить. В смысле – общаться и кого-либо видеть.

Я потупила пару секунд. Потом через силу медленно – затянулась, выдохнула струю дыма и прошептала:

«Не могу».

Он удивился:

«Ну – как это? Зверушек в лесу – можешь, а человечков в городе – нет?»

Мелькнуло то самое, с волками. Потом – как в деревне собаки подходили пообщаться. А в лесу иногда – лисы, рыси, которых чуяла метров за двести.

Потом жахнуло яростью, что он копается у меня в памяти, как у себя. Безумной яростью.

Которая подбросила на ноги и очень тихо, холодно, отмороженно отчеканила:

«Пшёл вон из моих мозгов»

И повела тело на выход.

В дверях кухни в спину влетело:

«Ну вот, а говоришь – не могу… ЗАМРИ!»

Замри – это когда я от «говоришь не могу» – встала в дверях и мелькнуло, как дед на рукопашке состояние боя вытаскивал.

А потом было начала понимать, что эта скотина со мной делает, и из ярости я почти вывалилась. Но не успела вывалиться от «замри».

Он сказал:

«Не вываливайся из этого состояния»

Повернулась. Подмаршировала к столу. Прорычала тихо, в пространство над столом, чтобы не сдерживаться:

«А потрошить человечков, как зверушек – тоже можно?»

Он хмыкнул, сказал… почтительно, как мажодорм:

«Ваше высочество, запасы дикого скота в наших темницах исчерпались. Но если изволите, в несколько часов могу наловить на улице. Будут ли пожелания по возрасту, полу, виду?»