– Спасибо тебе, рад был знакомству, – протянул руку Олег.

Во вторник ноге стало лучше, Олег даже сходил в магазин. Пошел без протеза на костылях. И не то, чтобы он пожалел, смысла жалеть не было, надо было идти, и он пошел. Но было тяжело и неуютно от чужого навязчивого внимания, было тошно слушать нескрываемый шепот, вот ведь беда какая, такой молодой, такой красивый и калека. И не было в этом искренности, был только страх и облегчение, слава Богу, что не у меня, что не со мной. Да еще на кассе вышла заминка, денег не хватило. Вроде, Олег все посчитал, но где-то промахнулся. Пришлось под недовольные возгласы из очереди спешно решать, что выложить, и Олег впопыхах выложил большую пачку пельменей, хотя именно за ними он и пошел. Захотелось вдруг пельменей, и вот, облом. Короче, день не задался с утра и самым лучшим решением Олег посчитал лечь спать и проспал до вечера.

А на следующий день ему позвонил Боков, и они договорились, что Олег через день придет на работу. Поговорили немного о пустяках типа погоды и ее влиянии на самочувствие. И как-то незаметно перешли на профессиональные темы и проговорили добрых полтора часа. Оба любили и знали дело, которым занимались, обоим было интересно. В конце они уже были на ты, тепло попрощались и Боков сказал, чтобы Олег не парился из-за костылей и приходил уже работать.

Утром первого рабочего дня Олег долго и придирчиво выбирал костюм, рубашку и галстук. И, наконец, остановился на темно-синем костюме в искорку, кипельно-белая, отдающая в легкую голубизну рубашка необыкновенно шла к его глазам. Окончательно собравшись, он придирчиво осмотрел себя в зеркало. Ну, что, вполне удовлетворительно.

Еще будучи совсем ребенком, Олег постоянно слышал вокруг восторженные возгласы. Волосенки его, тогда еще реденькие и светлые, торчали в стороны и создавали вокруг головы золотистый нимб, большие голубые глаза смотрели на мир радостно и с удивлением. Ангел, ну, чистый ангел, причитали материны подружки во время домашних посиделок и бабки у церкви, куда каждое воскресенье водила его бабушка, а потом дед. С возрастом волосы потемнели, глаза налились густой синевой, и Олег из ангела превратился в необыкновенно красивого парня, с той совершенной спокойной красотой, на которую не западал разве что незрячий. Той красотой, которая не имеет пола, над которой не властны время и мода, и при встрече хочется просто смотреть и смотреть, замирая от восторга. И Олег понимал это, он не считал свою внешность личной заслугой, которая делает его особенным, он вообще был убежден, что судьба человека – это прихоть планет. И это убеждение спасло его, когда он очнулся в госпитале на Пхукете и понял, что отныне его жизнь будет другой.

Когда Олег и Боков вошли в зону департамента экономики и финансов, все сотрудники толпились в холле. Калерия Наумовна уже предупредила, что Боков ведет знакомиться нового рукдепа. Хорошо бы прислали чьего-то сыночка. Будет себе попивать кофеек в кабинете и дожидаться очередного назначения, мечтал народ. От такого пользы нет, но и вреда никакого, если к нему с умом и осторожненько. А вот если новый «из простых» и пришел карьеру делать, вот это – трындец: сам будет жить на работе и другим жизни не даст. И вдруг общий гомон стих, на минуту повисла плотная тишина, а затем раздался звонкий женский голос: – Аф-фи-геть…! Народ, вы только посмотрите, Ален Делон нервно курит в сторонке! Товарищ, – ткнула женщина наманикюренным пальчиком в грудь Олега, – Вам не говорили, что Вы – оружие массового поражения?! Так, народ, не расходимся, будем писать коллективное письмо Первому, чтобы обязал, – она вопросительно посмотрела на Олега, – как Вас?