Действительно, она нуждалась в поддержке. Грандиозность ее замысла все больше и больше пугала ее…

— Я все время думаю о тебе, Ута, — пожаловался Арно — Жаль, что это чувство не взаимно. Но я не обижаюсь на твой замысел с отродьем и буду держать пальцы скрещенными сегодня вечером!

Какой он милый!

— Я свяжусь с тобой, когда вернусь, — пообещала Ута — А потом мы отпразднуем зачатие с бутылкой шампанского. Или утопим мою печаль вместе с ней…

— Согласен, — заявил Арно — Я в деле. Может быть, тогда будут новости и с моей стройки… Я имею в виду, связанные с горячими цыпочками! — добавил он задиристо — Ута, мне пора, работа зовет. Я люблю тебя. Но это мой секрет, поэтому забудь о том, что я только что сказал!

— Áде, Арно, — произнесла Ута на швейцарском немецком с ударением на первый слог, подумав про себя — Я тебя тоже…

Разговор пошел ей на пользу.

В третий и последний раз она позвонила в свою клинику.

— Ортодонтическая практика доктора Баумгартен и и доктора Шмидт. Меня зовут г-жа Фитткау, добрый день, что я могу для Вас сделать?

Ута напрягла свой деловой голос: — Здравствуйте, г-жа Фитткау, это Баумгартен. Как поживаете? Как обстоят у нас дела?

— Доброе утро, босс, — ответила г-жа Фитткау столь же безэмоционально, как и до этого — Все в порядке. Никаких больничных листов. Дамы на своих местах. Сегодня утром у нас два протеза и одно удаление.

Ута не могла не усмехнуться такому обороту. Неважно, пропускала она или нет, но каждый месяц ей нужно было оплачивать счета на сумму в двадцать пять тысяч евро. Заработная плата ее сотрудниц, расходы на временный вспомогательный персонал, аренда помещения и ремонт или приобретение нового оборудования — все это нужно было оплачивать ей и ее партнерше Катарине.

В 2002 году реформа здравоохранения, проведенная красно-зеленым правительством, привела к резкому падению прибыли. В некоторых районах города пришлось закрыть частные практики.

Практика Уты и Катарины выиграла от своего расположения в буржуазном Штеглице и пережила экономический кризис.

Проведя реструктуризацию, их практика оказалась в числе победителей.

Сорок процентов частных пациентов даже сделали ее, Уту Баумгартен независимой от политики красно-зеленых.

Ута поднялась с кровати. Как только раздвинула шторы, в комнату хлынул солнечный свет.

На озере царила разноцветная суета…

— Швейцарцы тоже рано встают! — подумала она и загляделась на бледно-голубое озеро, уже пестрящее яхтами и паромами.

В дверь постучали — в номер вошел официант, чтобы забрать тележку и спросить, не нужно ли ей что-то еще.

Что он мог почувствовать при виде нее?

Наверное, ничего. Тощая женщина средних лет в очках. Что еще хуже — не ухоженная!

Ута дала ему щедрые чаевые.

С чашкой кофе в руках Ута направилась в ванную. Вымыла и высушила волосы, побрила все свое тело и наложила больше косметики, чем обычно. Решила надеть голубые джинсы. С разноцветной вышивкой, расклешенные, и сине-белую шелковую блузку от Desigual с пятнами.

Она прицелилась на саму себя в зеркале с головы до ног:

Теперь она блондинка с красными ногтями!

Вторая чашка кофе, и она готова!!!

Ута достала свою синюю кожаную сумочку и надела обувь без чулочных носков. В босоножках на платформе она самодовольно осмотрелась в зеркале.

По календарю и на улице пока был только март. Однако Ута гордо шевелила пальцами ног, когда шла по коридору…

В холле гостиницы было шумно.

Несколько респектабельных бизнесменов регистрировались у стойки ресепшн. Почти все они были в дорогих деловых костюмах!

Ута протянула ключ от своего номера сотруднику а ресепшен, краем глаза взглянула на ожидающих и осеклась.