–Оу, хорошо.

–Я не понимаю, ты не рада?

–Нет, все нормально.

–Ну, тогда ладно. Ванесса придет завтра, сможете познакомиться. А мне пора, до завтра.

–Да, увидимся.

Ванесса. Какая к черту Ванесса?! Я же лев! Я не могу допустить сравнений с кем-то! Я всегда должна быть лучшей, да по-другому не бывает! да, это странно, эгоистично и ненормально, но это факт.

–Все, я готова.

–Что-то не так?

–Нет, все нормально.

–Точно?

–Пойдем, расскажу в машине.

Мне всегда казалось, что Нью-Йорк не умеет спать. Что в нем спим только мы с бабушкой, а остальные торчат в клубах, пьют текилу, курят марихуану, танцуют и веселятся! А утром просыпаются в чужих постелях, с совершенно незнакомыми людьми. Тихо встают, собирают свои вещи и уходят. В новый день. Когда спать?! Столько дел.

–Так в чем дело?

–Ты сейчас будешь смеяться, но мне не до смеха. Джексон нанял еще одну певицу. Мы с ней будем работать через день.

–Так разве это плохо?

–А что хорошего? Я не позволю кому-то сравнивать меня с другой, а сравнений не избежать!

–Гордость? – улыбнулся он.

–Скорее, самомнение высотой с Эверест. Да, я знаю, что это неправильно. Но что поделать, это у меня откуда-то взялось в крови, и не вымыть оттуда водой.

–Я уверен, она с тобой не сравнится.

–Ты меня успокаиваешь, а напрасно! Я глупая маленькая девочка, а что, если этой Ванессе очень нужна эта работа? Вдруг, она самый лучший в мире человек!

–Вот и увидим! Не переживай заранее.

–Ну да, я люблю так делать, – закатив глаза, сказала я.

–Но ты ведь не только из-за этого грустишь, не так ли?

–Поверь, это не то, что ты хотел бы услышать. Это не проблемы в школе или что-то подобное.

–Я понимаю. Ты можешь рассказать.

–Я тебя предупреждала.

–Джейн, если это что-то, что не дает тебе покоя – просто выскажи!

–Окей. Вот уже несколько дней меня мучает бессонница. Сон, который я считала своим спасителем, покинул меня. Ночь – это страшное время. Я не могу заткнуть свою голову, она не молчит, не может замолчать! И я думаю, думаю, до головных болей. Я всегда стараюсь что-то исправить, но в итоге все равно срываюсь. Я не хочу никого винить, но в итоге у меня просто не остается сил сдерживать себя, и я снова срываюсь. Я загнала себя в тупик и единственное, что я чувствую – постоянная грусть. Я не могу это изменить, как ни стараюсь. Самое странное, что я не могу ее определить, не понимаю причины. Да! Причины нет! возможно, это липофрения, но я в нее не верила, как я могла заболеть ею?! Я включаю Адажио Барбера и выпускаю пар солеными слезами. И хоть убей меня, я не знаю причины. Потому, что в этот момент я не думаю о чем-то конкретном, я не думаю о своих ошибках, потерях, не думаю о любви, которой со мной больше нет, я не вспоминаю самые страшные дни своей жизни, я не думаю о конце света и смерти, не думаю о том, что завтра все начнется сначала, хотя…, – я посмотрела на часы и продолжила, – завтра наступило уже три часа и девятнадцать минут назад. Мне нужно спать. Голова. Моя голова. Она не выдерживает.

Я уставилась в пол. Честно, я и половины не понимала из того, что говорю. Эта каша в моей голове варилась сама по себе, лишь язык мой как-то с ней контактировал.

–На тебя что-то давит. Я это сразу почувствовал. Ты держишь в себе какого-то зверя, который пытается вырваться из клетки. Что-то случилось с тобой в прошлом, что-то, что ты не можешь изменить, не можешь отпустить. Но пока ты не откроешься кому-нибудь, это так и будет грызть тебя изнутри. Ты разрушишь саму себя.

–И рассыплюсь тысячами мелких кусочков на полу своей комнаты. Кажется, мы приехали.

–Не беги от меня.

–Я и не собиралась.