Упорядоченность из жизни и из квартиры исчезли напрочь. Шираз ронял книги со всех нижних полок, боялся темноты и грозы, не желал оставаться один, хвостом сметал обувь в прихожей, полюбил спать в обнимку с Иммануилом. Моя жизнь вдруг резко поменяла жанр с лирически-драматического, на романтически-комедийный.

Романтичность связана с моим увлечением картинами, подаренными Егором. После того как мы съездили в архив и раздобыли там три документа, мысль Николае Чудове, не просто преследует меня, она сосуществует со мной, становясь частью моего бытия. Я смотрю на его метрику – он родился двадцать второго мая тысяча девятьсот двадцать второго года. Я знаю, что этот день в православном календаре отмечается как день святителя Николая Чудотворца. И если в этот день бывает гроза, то это, несомненно, благое предзнаменование. Ведь так и было: в день, когда он родился, была гроза.

Николай

1922 г.

В день, когда он родился, была гроза. Двадцать второе мая тысяча девятьсот двадцать второго года. С самого утра солнце грело все живое. Столь нежданному теплу и свету были рады все: и Мария-Антуанетта – огромная кавказская овчарка, и Клава – медсестра, приставленная смотреть за самочувствием пациентки, и Борис – шофер Дмитрия Яновича, и комары – непонятно откуда как-то резко вдруг появившиеся.

Сам Дмитрий Янович давно уже не следил за погодой и даже смену времен года отмечал машинально, когда записывал в журнале даты испытаний. Дмитрий Янович был военный инженер, еще очень молодой, но уже обласканный новой властью такими привилегиями как собственная машина и личный шофер, дача и отдельная квартира в городе. Досталась правда эта роскошь молодому инженеру из Москвы от его предшественника, работавшего на старом оружейном заводе еще до революции. Непонятно куда делся старый инженер вместе с семьей, поговаривали, что эмигрировал в Швейцарию, а может быть, и не так далеко было пристанище семьи старого инженера…

Город, где находился огромный завод, честно говоря, был провинциальным и далеко от Москвы, но перспективы были огромные.

Больше всего на свете Дмитрий Янович любил свою жену Людмилу, с которой познакомился еще будучи гимназистом, и свое дело, неожиданно ставшее одним из самых важных дел страны.

Дмитрий Янович нервничал с утра сразу по двум поводам. Во-первых, на заводе опять случилась авария, а во-вторых, уже вторые сутки на даче рожала Людмила. То есть наоборот, конечно, Людмила – во-первых. Вчера утром, когда начались схватки, приехали доктор и медсестра. Роды были тяжелыми. Людмила кричала, стонала, металась как раненый зверь. День прошел в напряженном ожидании. К вечеру ситуация ухудшилась, из города привезли еще одного врача. Всю ночь дом не спал: из угла в угол ходил Дмитрий Янович, домработница Наталья нервничала на кухне, пытаясь сообразить, чем лучше отвлечься: то ли пироги постряпать, то ли плиту почистить. Даже собака во дворе сидела напряженно и неподвижно, глядя на окна спальни, откуда доносились крики хозяйки. Только в полдень Людмила родила. Мальчик был маленький, болезненно синего цвета. Не кричал, как было положено новорожденному младенцу, и смотрел вокруг так, будто все видит и понимает. Все в доме начали улыбаться, напряжение спало и вдруг оказалось, что на улице прекрасная теплая солнечная погода.

Вечером была гроза.

Сына Дмитрия Яновича назвали Николаем. Спустя сутки Людмила умерла – родильная горячка. Шел дождь.

Маруся

Шел дождь. Сидела Маруся в машине и ждала, когда закончится ее бесконечная поездка от работы до дома. Все хотят приехать домой. Вот поэтому пробка.