Медленно опустив Зиги на пол, стараясь не создавать лишнего шума, подошла к бабушкам. Те даже не заметили моего присутствия, настолько были увлечены решением моей судьбы.

– Говорю вам, сошлите к нам девчонку, у нас как раз лишних рук не хватает – свинья давеча принесла с десяток поросят, и забот у меня прибавилось. Я бы не отказалась от помощницы, – причитала Вацлава, жена недавно чуть не сожженного на костре дядьки Назара.

– Молчать! Вместо того чтобы о поросятах беспокоиться, лучше о муже своем подумала, – одернула ее Акулина. – Мужика твоего мы приструнили, но это не значит, что у него не хватит ума сбежать от тебя.

– А как его удержать, коли он на других девах засматривается?.. – недовольно зачастила Вацлава.

– Тебя учить всему, что ли надо?! – всплеснула руками староста. – С мужиками надо, как с мухоморами: сначала промариновать и вымочить, и только после этого они могут быть использованы!

«Правильно, так ее, бабушка Акулина!» – в душе ликовала я.

– Тогда тем более отдайте мне Мирославу, – снова забухтела тетка. – Она коровник чистить будет, а я мужа пасти.

Ишь чего она удумала!!! Я ей такую «Мирославу» покажу – она вовек не забудет мою помощь!..

– Перебьешься, – остудила ее и заодно мой пыл староста.

Я успела себе вдоволь на воображать, как проучу вредную родственницу. Я бы от души повеселилась, а Зиги отвел бы душу. Это всяко лучше, чем путников пугать.

– Какие будут еще предложения? – тем временем допытывалась бабушка Акулина.

– Придумала! Давайте ее к лешему Виссариону отправим, он нашу Миру перевоспитает. Он вон как управляется со своей лесной братией, каждый листик на своем месте висит, а у каждой животины свой угол в лесу имеется. И живут-то они все дружно и ладно – боятся перечить старику, – с воодушевлением предложила одна из дальних родственниц.

– Не то! – воспротивилась староста. – Мы что, сами немощные стали, с молодняком справиться не можем?

– Можем! – в один голос подхватили родственницы, и глаза старосты довольно блеснули в свете зажженных свечей. У меня сложилось впечатление, что иного она и не ждала.

– Мира, кажется, нам пора делать ноги, – заговорщически прошептал Зиги.

– Тише ты, – шикнула я на него, – сбежать всегда успеется.

– Потом может быть поздно, – проворчал он.

Не желая ничего пропустить, я неопределенно махнула на него рукой.

– Коли мы пришли к согласию, и сами будем вершить судьбу внучки, то, думаю, самое время отправить ее ко двору Кощеев. Пришло время нам с ними породниться! – торжественно объявила староста клана Ветров.

– Чего?! – воскликнула я.

– И ты тут? – вместо ответа обрадовалась мне бабушка Акулина. – Я как раз собиралась за тобой послать.

Я не разделяла ее веселье, о чем и поспешила сообщить:

– Сами отправляйтесь ко двору Кощеев! У меня есть дела куда важнее, чем расшаркиваться и раскланиваться перед кем-то.

– Ты внучка не понимаешь. Попасть на Кощеев отбор – это честь для любой Ежки, – принялась ласково уговаривать меня староста. – Вот что тебе известно о Кощеях?

– Они сильнейшие маги в межмирье, у них самое процветающее княжество и они, жуткие снобы, – блеснула я своими познаниями.

– Не плохо, но маловато, – похвалила меня Евдокия, что выглядело само по себе очень странно. Недолюбливали мы друг друга. – Нам важно породниться с Кощеями…

– Там, не один Кощей будет?! – перебила ее.

– К нашему счастью их будет трое. Три брата готовых связать себя венчальными узами с Ежками, – раздраженно пояснила она, недовольная тем, что ее прервали. – На чем я остановилась?.. Вспомнила. Если получится с ними породниться, род Ежек попадет под их родовую защиту, и наши избранники перестанут умирать, будут жить ровно столько же, сколько проживем мы сами. Нам не придется хоронить мужей, – с горечью закончила она. Однако, я нисколько не прониклась ее речами.