Приостановившись для передышки, мы внезапно услышали стоявшую в ущелье тишину, какой не было внизу. Ни малейшего звука – ни капли воды, ни дуновения ветерка, в полосе голубого неба вверху между скал – ни одной птички. Тишина была абсолютной, какой-то каменной и сырой. Вот она-то первой и принесла нам чувство некой тревоги.

Дело усугублялось тем, что никакой пещеры святого мы не обнаружили. Впрочем, мы знали по опыту, что местные жители, если только вблизи их аула окажется хоть какая-нибудь захудалая достопримечательность, готовы, ради извлечения барыша, представить ее чуть ли не Запретным городом18. Мы вспомнили, что вроде бы проходили нечто, похожее на небольшую дыру в скале. В таком случае, какова же наша цель? Мы поднимались уже полдня и, судя по карте, забрались довольно далеко. Может, добраться до вершины горы, посмотреть подземный ключ – источник реки, а там обнаружится другой спуск, чтобы не возвращаться назад по той же дороге?

И тут, через пару десятков метров, мы увидели его. Это был местный житель, лет, как мне показалось, пятидесяти, одетый в обычную крестьянскую одежду, но очень уж изрядно потрепанную, худощавый, если не сказать, худой. Лицо его носило печать какого-то юродства, он как будто был похож на местного деревенского дурачка. Дурачок пришел в ущелье не случайно: на плече, придерживая одной рукой, он нес длинную, метра три, довольно толстую и тяжелую на вид корягу, когда-то бывшую стволом дерева. То, что он ходил за ней, видимо, на вершину горы (в ущелье никаких коряг не встречалось), за много км, удивительно не было – в китайской деревне не хватает топлива и каждый кусок дерева или угля ценится высоко. Удивило нас, с какой легкостью, при своей комплекции, он ее нес, уже не первый километр, да еще по этому ущелью, где и без коряги-то ходить непросто. Да тут и крепкий мужик должен был согнуться под тяжестью груза, а дурачок шел как ни в чем не бывало, выбирая места между камнями и ловко сохраняя равновесие – на лице его я не заметил ни капли пота.

И все же странно было встретить здесь, вдали от жилья, человека – по крайней мере, мы не ожидали такой встречи в этом глухом ущелье. Но вот мы почти поравнялись с дурачком. В этот момент он остановился и, не опуская коряги, обратился к нам. Но отнюдь не со словами – то было мычание, какое издает немой, когда очень хочет и силится что-то сказать. Свое мычание он сопроводил энергичными жестами свободной руки. И мы сразу же поняли его.

Дурачок говорил нам, если только можно так сказать о немом, чтобы мы ни в коем случае не ходили дальше по ущелью. Покивав ему, мы пошли дальше. Но через пару десятков метров остановились и приняли решение идти назад. Почему? Трудно сказать. Что-то подсказывало нам об этом. Развернув "стальных коней", мы начали спускаться. Скоро мы догнали успевшего довольно далеко уже уйти дурачка. Дорожка среди камней была так узка, что некоторое время мы с вынужденно низкой скоростью двигались в спину к нему. Но вот у брода через речку появилась прогалина, и, обогнав дурачка, мы устремились вниз. Спуск по ущелью Лунмэнь забыть трудно, это был настоящий экстремальный байкинг.

Когда, добравшись до начала ущелья, мы увидели внизу мирно осматривавших скалы моральных уродов, то ощутили, что будто перенеслись из чего-то темного и жутковатого во что-то солнечное, обыденное и потому успокаивающее. Не прошло и полчаса, однако, как откуда-то набежали тучи и нас застал на дороге дождь. Выбравшись на трассу №104, мы спрятались от него в одной придорожной харчевне, где обсохли и в целях профилактики простуды приняли по 100 грамм Арготхоу