Вспоминая о твоей гордыне, поняла, что сам ты мириться не станешь: подобное было неоднократно и до меня с другими девушками, которые с тобой общались. На миг промелькнула мысль, что влюбилась в простого абьюзера, но я не придала ей значения. Решила, что Пятый Шаг – это Научить Примирению.

Упрямиться можно долго. Не знаю, что стало причиной такого твоего поведения, а возможно, глупа и не могу этого понять. Мириться первым идёт не всегда обидчик – зачастую это делает тот, кому отношения важнее обид. Что ж, посмотрим, насколько велика твоя гордыня.

Я позвонила, но на звонок не ответил. Написала – ты по-прежнему молчал. Остаётся лишь один выход: пойду за тобой на работу.» – дочитали мы следующую твою запись в дневнике.

Дарьяна Дмитриевна пристально посмотрела на меня своими глазами разного цвета и спросила:

– Почему ты раньше не обратился к психиатру? Мы, конечно, не волшебники, но превратить солому в твоей голове в зачатки разума при современных технологиях всё же способны!

Конечно, я не мог стерпеть такого издевательства над собой!

– Вам не кажется, что так с больными людьми не разговаривают?! Вдобавок, у меня сегодня праздник, к чему это всё?! Я спас её! Почувствовал, что привязываюсь к ней всё больше… Это надо было прекращать, иначе было бы плохо, как всегда! – накричал я на психиатра, закусывая спиртное тёмным шоколадом.

Врач заглянула мне в глаза и рассмеялась:

– Ты больной! Она сама могла себя спасти, если б серьёзно отнеслась к мысли, что перед ней абьюзер! Увы, психологу не исправить такого, как ты, никогда!

Какой бы ты ни была, но в этот момент я должен был вступиться:

– У Вас нет права говорить, что она может, а что нет! Я верю, что Анжелика могла мне помочь и Вам до неё очень далеко! Вы – жестокая кукла, а не врач!

Думал, что психиатр выставит меня из кабинета и мы больше никогда не встретимся, но блондиночка даже не поменялась в лице! Рассмеявшись мне в глаза, она повалила меня на диван, после чего вдруг скомандовала холодно:

– Лежать, Рекс! Не заставляй меня думать, что твоё бешенство лечится только с ружьём наперевес!

Только сейчас, лёжа на диване, я заметил огромное количество литературы за спиной врача. Целая стена в кабинете была занята стеллажом с книгами. Ни разу не видел, чтобы Дарьяна Дмитриевна доставала оттуда хоть одну и читала, но зато она частенько ходила с умным видом вдоль этого предмета мебели, что и начала делать сейчас со стаканом виски в руке.

– То есть, ты влюбился в Анжелику, так? – продолжила она таким серьёзным голосом, будто является твоим отцом, а я прошу твоей руки.

Я кивнул.

– Почему тогда просто не ответил ей взаимностью? Она знала, что ты псих и всё равно любила – или этого мало?

Врачу моей боли не понять. Вряд ли эту куколку предавали столько раз, сколько меня… На тот момент раны от прошлого неудачного опыта были ещё свежими и я был попросту не готов начать новые отношения. Предыдущие попытки быть любимым мучили годами – повторения этого кошмара вовсе не хотелось.

– Я боялся новой боли и нового предательства. Устал бороться. Снова воскрешать себя, собирая настроение и сердце по крупицам после очередного поражения… Но стоит уйти в сторону – спасу от беды нас обоих. Для меня это всегда было единственным выходом: прекратить общаться, пока это не переросло в нечто большее, – ответил я.

Психиатр остановилась и съязвила:

– Отважный Дон Кихот спешит на помощь! Сочувствую всем мельницам!

Ты всегда любишь говорить, как стараешься беречь свою маму… Горькая правда в том, что там, где ей действительно нужна забота, ты не можешь воспитать в себе даже самообладания. Чтобы выслушать мысли этой пожилой женщины, которые не согласуются с твоими убеждениями, ты не способен сохранять здравый рассудок. Любая её неверная мысль относительно тебя и твоих дел нарушает спокойствие, ты готов рвать и метать, мгновенно забывая о том, что она болеет. Ничто не мешает тебе использовать нецензурную брань рядом с ней и расстраивать её ради своей правоты, забывая, что твоё упрямство может стоить ей жизни в один момент.