– Давайте убираться! И побыстрей… – дрожащим голосом выдала Ольга. – Кажется, Игорь спускается!..

Она неожиданно сорвалась с места и устремилась прочь, быстро переходя на бег.

Услышав шорох со стороны подъезда, мы, не сговариваясь, бросились следом. Свернув в первый же проулок, дабы хоть как-то усложнить жизнь преследователю, мы начали пробираться сквозь деревья, растущие вдоль дорожного проспекта. Старались держаться ближе к домам. Так нас труднее было разглядеть потенциальным врагам.

Мы принципиально выбирали самые тернистые тропинки, которые разглядеть в темноте было невозможно. Намеренно искали самые трудные пути – так у нас больше шансов. Хотя, если это всё правда, если это не сон – шансы всё равно невелики. Те маленькие переулки, через которые мы пробирались, казались какими-то призраками, словно отголоском давно прошедших лет. В этой густой, как смола, черноте и в гробовой тишине, которую лишь изредка раздирали, как плоть ножом, вопли отчаяния, эти дворы казались зловещей пропастью, в которую мы вынуждены были прыгнуть.

Как ни странно, но по нашему пути в сторону лесопарка мы беспрепятственно пробрались до последнего спасительного угла дома, закрытого густыми ветвями раскидистой ивы. До следующих деревьев было не менее пятидесяти метров. Никому из нас не хотелось рисковать своей жизнью, чтобы узнать, останется ли данный марш-бросок незамеченным. Хоть нам и казалось, что в радиусе близлежащих домов никого нет, но быть уверенными, что район пуст, мы не могли.

Всё замерло. Я настороженно оглядывал окрестности, стараясь сильно из-за листвы не высовываться. На слух пытался уловить, нет ли кого поблизости. Тишина была, можно сказать, что зловещей. Где-то там, вдали, послышались звуки выстрелов. Они были столь далеки, что я даже подумал, что мне показалось. Сердце набатом стучало в ушах, мешая слушать окружающее пространство.

Так продолжалось минут десять, прежде чем я сделал вывод: если бы здесь был кто-то вроде покойного Игоря, то уже дал бы о себе знать. Вряд ли эти твари могли так долго хранить молчание. Возможно, я ошибался, но в тот момент мне хотелось верить в свои выводы.

Тихо бросил:

– Не отставайте.

Приготовившись ко всему, что только могло произойти в такой ситуации, я осторожно раздвинул ветви и шагнул вперёд.

Медленно ступая друг за другом, мы двинулись меж деревьев. Они были той преградой, которая осложняла нам путь, при этом защищая и давая шанс на спасение. Перемещаясь от дерева к дереву, мы с успехом продвигались вперед. Каждые десять метров, пройденные нами, были словно долгий этап жизни, за который мы набирались всё больше опыта. Всё больше мастерства.

Я прошел немного вперёд, расчищая путь спутницам, всеми доступными чувствами исследуя пространство на возможную опасность. Так погрузился в это, что не заметил, как отдалился от группы. Внезапный крик донесся, как будто издалека, из другой реальности. На самом деле, это был отчаянный вопль Саши. Холод пробежал по моей спине.

«Что случилось?» – пронеслось в голове.

Тело автоматически развернулось и зверем метнулось назад, по своим же следам. Сознание обожгла какая-то отстраненная мысль:

«Успею ли я вовремя?»

Сломя голову, я нёсся в той непроглядной ночи, что так пугала меня, что так была нужна мне сейчас.

Саша замерла неподвижно, всем телом вжимаясь в ствол дерева и широко распахнутыми глазами уставившись перед собой. Ольга изваянием застыла возле, немигающим взором всматриваясь в ту же точку. Я проследил за их взглядом. Медленно и неотвратимо к ним приближалось самое мерзкое существо, которое я когда-либо видел. Причем вся мерзость состояла в самом факте его существования, в его правдоподобности.