Виктор Петрович стал громогласно раздавать приказы, но я плохо разбирал, что он говорит. Вставив последний патрон, я сунул магазин в автомат и перезарядил. Встал, молча подошёл к парапету и открыл плотный огонь по всему, что двигалось снизу. Меня залила дикая злоба, ненависть к этим ужасным созданиям. Усталость отступила, ладони не болели. Я вдавил спусковой крючок. Дуло автомата рычало, изрыгало пламя как дракон. Свинец рассекал воздух, впивался в тела мутантов. Они падали, вставали, опять падали. Я закричал, ведя автомат плавно в сторону, стараясь поразить как можно больше тварей. Кто-то из студентов как будто подхватил мой настрой. Его карабин загремел в такт моему оружию. Виктор Петрович кричал, но я его не слышал. Кровь пульсировала в висках, ярость заливала глаза. И только тогда, когда дуло выплюнуло последнюю пулю и выдохнуло сизым дымком, когда грохот прекратился, я очухался. Держа автомат навесу и прицеливаясь, я смотрел через мушку на конце дула вниз, на площадку, водил дулом туда-сюда, и к своему ужасу обнаружил, что там, внизу, не осталось свободного места. Всё пространство заполонили мёртвые тела, они лежали повсюду, были везде. Отсюда казалось, будто асфальт треснул и из-под его трещин пророс бурый ковёр с жёсткой шерстью. Я медленно опустил автомат, глядя вниз широко раскрытыми глазами.

Внизу ещё доносились выстрелы, но было понятно, что бой постепенно затихал. Или же твари смогли сломить оборону и убить всех там?

Я молча стоял, снова почувствовал усталость. От такого наваждения колени согнулись и я присел, опираясь на автомат.

– Какого хрена боекомплект зря тратишь?! – раздался гневный голос Виктора Петровича над моей головой. Я молча поднял лицо, посмотрел на него как истукан. – Глухой, что ли? Я орал: стреляйте прицельно, они отходят!

Старый охранник, ощерившись, смотрел на меня, хотел сплюнуть, но вспомнил, что в респираторе, и просто дёрнулся к парапету. Достав из кармана рацию, он начал вызывать:

– Андрей, приём! Как слышишь меня? Приём! Что у вас там?

Голос по рации с треском ответил:

– Сдержали, слава тебе господи, – голос Андрея срывался на вздохах. – Гады пробились внутрь, но далеко не смогли убежать. Двоих на лестнице грохнули, ещё почти десяток в вестибюле валяется.

– Что среди своих? Раненые, потери? – спросил Виктор Петрович, проходя по балкону.

– Четверо раненных, не слабо так. Нужно будет в лазарет отнести. Потерь нет, – ответили с того конца.

– Понятно. Оттащите раненных и попробуйте закрыть двери. Мы прикроем.

– Тут всё на петлях свисает. Боюсь, вторую такую волну мы не остановим. Сметут нас тут к херам, – ответил голос Андрея.

– Отбросить упаднический настрой! Двери нужно закрыть и чем-нибудь подпереть. Мы вас прикроем тут, а вы давайте в темпе, пока затишье. Всё, конец связи.

Виктор Петрович сунул рацию в карман и прошёл по балкону.

– Занять всем боевые позиции и глаз не спускать со ступеней! Дула всем наружу.

Студенты перегруппировались, сконцентрировались у парапета и все как один взяли на прицел территорию у входа. Я молча смотрел в туманный горизонт через эту маленькую вилку, не видел ничего, но в то же время перед глазами у меня застыл образ убитой твари там, в хранилище. Её мерзкая морда, её поганая пасть, застывшая, будто в зёве. Я столкнулся с новым порождением этого мира лицом к лицу, впервые за четыре года. То, что в отдалении казалось мерзким, вблизи являлось просто невообразимым и немыслимым. Я не понимал, как такое могло появиться на свет? Читая различные фантастические книги в прошлом, смотря фильмы, играя в игры, я и вообразить не мог, что такое может произойти в реальности. Все те образы, выдержанные в массовой культуре, никак не смогут сравниться с этим. Не хватит фантазии, чтобы описать весь этот ужас, бредущий на четырёх кривоватых лапах.