В этот миг из памяти вырисовался коридор, погружённый во мрак – пустой и безжизненный. Образ прошедшего сна явился перед моими глазами в столь реальном виде, будто в один миг кнопка щёлкнула и фотоаппарат вспыхнул яркой вспышкой, а после кратковременного ослепления – новая картинка перед глазами. Я стоял там, посреди коридора, а в его дали гремела автоматная очередь, и полы вместе с полотком интенсивно озарялись багровыми отсветами.

Потом что-то потянуло меня назад, очень резко, и от этого я ощутил жжение в ладони. Голос, словно спрятанный вдали и прорывавшийся сквозь облака забытья, прокричал:

– Павел! Павел!

Я резко помотал головой и обернулся.

– Что встал?! Живо! – рявкнул Егор, еле сдерживаясь, чтобы не материться.

Мы поковыляли в аудиторию. Сил уже не было, мы оба тащили эту здоровенную деревянную махину на последнем издыхании. Впереди грохотали выстрелы – более реальные и приближённые.

Увидев нас, Виктор Петрович стремительно отошёл от парапета, вынимая опустошённый магазин из автомата.

– Какого чёрта так долго?! Вас только за смертью посылать! – приглушённо прорычал он через респиратор.

Мы поставили ящик, и я огляделся. Студентов на стене стало меньше, и помимо всех, кто остался тут, лежали ещё и тела. Мёртвые тела, наполовину облезлые и изуродованные. Их было всего два, но и этого мне хватило, чтобы ком подступил к горлу.

Виктор Петрович быстро отдёрнул крышку, начал заполнять свой магазин, осматриваясь. Студенты отстреливались, кто-то прибежал к нам и тоже стал набирать патроны. Егор подошёл к парапету и стал стрелять из пистолета, а я сел рядом с Виктором Петровичем и в спешке стал заполнять свой магазин.

– Эти твари пробились внутрь. – Виктор Петрович мигом заполнил магазин и вставил его в автомат, после чего перезарядил. – Почти половину я отправил вниз, там сейчас самый концерт.

Он подошёл к парапету, встал рядом с Егором и прицельно начал стрелять. Я сидел у ящика, второй студент мигом зарядил винтовку и подбежал к парапету, а я всё сидел, патроны выскальзывали из моих трясущихся пальцев, становились предательски скользкими, вредными, не хотели вставляться, не хотели, чтобы их посылали ковыряться в этих бурых тушах. Я ощутил, что постепенно теряю самообладание, так ещё и посмотрел на лежащее тело мутанта неподалёку. Это был тигр, точно тигр, но изуродованный, очень изуродованный. Я увидел его впервые и вблизи, и меня пробрал озноб.

Внезапно справа от меня раздался крик, а за ним последовало и рычание. Я обернулся – один из студентов попятился назад, отшатнувшись от парапета. На неё взобралась тварь, цепляясь за каменную поверхность своими длинными и острыми когтями. Как они могут так карабкаться? Это не дерево, а бетон! А потом увидел тушу мутанта уже во весь рост. Тварь опёрлась задними лапами на край парапета, как бы приготавливаясь к рывку.

Я пытался всунуть последний патрон в магазин, но он никак не лез. Я озирался в ту сторону, материл и проклинал этот грёбаный патрон. Тем временем тварь чуть подогнула лапы, уже прицеливаясь для прыжка. Студент поскользнулся и упал в тот момент, когда мутант прыгнул вперёд. Доля секунды отделила лицо несчастного от широко раскрытой пасти и растопыренных кривых когтищ. Бестия приземлилась совсем рядом с парнем. Траектория её полёта была сбита. Порождение взревело, валяясь на боку. Виктор Петрович, присев на одно колено и прицелившись, выстрелил ещё раз в тварь. Она распласталась рядом со студентом, одна лапа тяжело опустилась на его живот. Бедолага пялился на тушу широко раскрытыми глазами, словно парализованный, а потом стал лихорадочно отползать, скинув мохнатую лапу с себя и убрав из-под брюха мутанта левую ногу. Он отползал спиной и так врезался в стену, ружьё выскользнуло из его рук, а рот жадно хватал воздух. Только сейчас я разобрал, кто это. Максим.