– Всё полетело к чертям, вот что я думаю. Мы остались одни в этой Вселенной.

Вася вздохнул, опустил свой потускневший взгляд вниз, и на некоторое время воцарилось молчание. Было слышно, как с шипением горели чёрные угольки на дне бочки, озаряясь багровыми рубцами, пронизывающими их поверхность. Я молча смотрел на них, воображая, что внутри каждого уголька сейчас бушует целая Преисподняя.

– Ну а ты что думаешь, Паш? – Вася посмотрел на меня поверх танцующих сполохов. Его глаза наполнились какой-то надеждой, что я сейчас скажу именно то, что он хочет услышать. Будучи безучастным к этому разговору, я понял, что отвертеться не получиться.

– Ну… знаешь, я стараюсь не думать об этом. Вообще.

– Тоже смирился? – разочарованно спросил Вася.

– Не до конца, но я уверен, что внутри каждого есть хоть маленький огонёк надежды. Даже у Антона.

Тот хмыкнул, молча смотря на костёр. Антон сидел спиной к лестнице и лицом к главному выходу. Мы с Васей сидели по бокам. Никто и никогда из дозорных не садился спиной к дверям. Острая настороженность не позволяла поворачиваться к ним спиной, особенно в последнее время.

Васю, в целом, такой ответ удовлетворил, и он немного оживился.

– Слушай, а ведь твой друг стал поисковиком, верно? – спросил он у меня.

Все бы мы не продержались так долго, если бы не нашлись самые отчаянные головы среди выживших. На заседании нашего нынешнего управления было принято решение о создании группы, занимающейся вылазками наружу. Её возглавили двое бывших охранников университета. Оба были закоренелыми ветеранами, чей характер отлился в горниле советской армии. В нынешних обстоятельствах на их плечах лежала важная миссия – обеспечение выживших всем необходимым и разведка близлежащей местности. Поисковики, как их стали у нас называть, были не только нашими добытчиками, но и глазами и ушами там, снаружи.

Группы образовались две. Немногие решались стать их членами. Даже те из студентов, что внешне смотрелись весьма внушительно и излучали всем своим естеством силу, не хотели рисковать своими жизнями, предпочитая заниматься другими делами, не менее важными для жизни нашей университетской общины. Поисковиками становились в основном те, кто в прошлой жизни либо имел отстранённый, одиночный и бродячий образ жизни, либо занимался чем-то похожим. И те и другие не боясь опасностей: первые, из-за отсутствия привязанности к социуму, имели какой-то особый дух, а вторые горели приключениями и сами лезли туда, где опасность. А она там, в гуще тумана, среди останков омертвелого мира, могла поджидать где угодно.

Правда, некоторые из поисковиков после нескольких вылазок всё же просились в другие профессии, и их иногда заменяли, если те наотрез отказывались рисковать своими жизнями. Их никто не судил, все прекрасно понимали смертельную опасность этой деятельности.

И вот в очередной раз один из поисковиков попросил о замене. Тогда было несколько кандидатов, и я вместе со своим другом Виталиком был в их числе.

Виталик был старше меня на два года. Более рассудительный и возмужавший. Мы с ним живём в одной аудитории и за эти четыре года стали «не разлей вода». Да что там говорить: для меня он был старшим братом. Мы вместе шли в дозор, вместе работали на плантации, поровну разделяя обязанности. А потом его выбрали в поисковики. Меня не взяли, но я не особо разочаровался из-за этого.

Поисковики, конечно же, пользовались большим уважением в нашей общине. Девчонки прямо вешались на них. Думаю, именно поэтому я и изъявил желание присоединиться к ним – хотел стать героем, чтобы девчонки горящими глазами смотрели и на меня тоже. Но меня не взяли, и сейчас я сижу здесь, в дозоре. Занимаюсь приевшимся делом.