– Состояние Руслана Авинова очень тяжёлое…

– Он что, жив? – Олег с трудом и хрипом открывал пересохший рот.

– Да, – прохрипел вортигонт, – но его сущность угасает с каждой минутой.

Олег выпустил из рук грави-пушку.

– Он жив?! Его же… Насквозь… Ты должен что-то сделать… Пожалуйста…

– Моих сил не хватит исцелить его, – покачал головой вортигонт, – я позову на помощь соплеменников.

Вортигонт повернулся в сторону и издал громкий дребезжащий крик, многократно отразившийся эхом, от которого у Олега аж защекотало в ушах и носу. Через несколько секунд похожий звук послышался откуда-то издалека.

– Мои соплеменники ждут нас в нашем подземном укрытии, – сказал вортигонт через секунду, – надо отнести его туда.

Олег потянулся к Руслану, но трёхпалая рука остановила его.

– Мы будем поддерживать в нём жизнь, если Ахатинов согласится прокладывать нам путь.

Поборов себя, Олег кивнул и отступил на шаг. Вортигонт руками, охваченными зелёным свечением, подхватил тело Руслана.

– Тогда идём. Только умоляю, скорее. Друг…

Вортигонт, осторожно придерживая Руслана, решительно двинулся вперёд – через те самые ворота, ради которых Олег загнал сам себя в ловушку. Олег не отставал. Он до боли в суставах сжимал в руках своё оружие. Бледный, с выступающими каплями холодного пота, он смотрел только на бледнеющее лицо Руслана.

– Долго нам идти?

– Нет.

Вортигонт шёл чуть впереди, и они явно пошли в обход, куда-то за здание цеха.

– Поторопимся, Ахатинов, – прохрипел вортигонт, – в глубине шахты нас ждёт помощь.

От волнения инженер начал забегать вперёд, особенно, когда они дошли до входа в очередную шахту. Здесь всё было куда чище и цивилизованнее. Почти сразу же им попался старый, но на вид исправный механический лифт. Перед входом в него на полу лежало то, что Олег никак не мог пропустить.

«Монтировка… Совсем как та, моя… И чего у меня тяга ко всякому мусору? Привык я к ней что ли… Возьму. Каждый раз, когда теряю монтировку, начинается полоса невезения. Может быть, хоть теперь начнёт везти?».

И он повесил монтировку-гвоздодёр на пояс.

– Может, Ахатинов придумает, как вернуть лифт в рабочее состояние, – сказал вортигонт.

– Сейчас! – Олег оглянулся на спешащего за ним вортигонта и шагнул в лифт.

С диким скрежетом пол на миг ушёл из-под ног. Инженер со сдавленной руганью упал на пол кабины лифта, которая стремительно пошла вниз, словно сорвавшись с тросов. Он ещё не успел понять, что произошло, как кабина резко остановилась, достигнув дна.

Судя по всему, ему очень повезло – лифт упал, но глубина его шахты была небольшой, метров семь. Ушибы и боль – слишком малая плата за такую беспечность. Чихая от поднявшейся пыли, Олег поднялся на ноги, мысленно ругая себя за безрассудность. Которая теперь может стоить Руслану жизни.

– Эй! – Олег неуверенно крикнул, задрав голову вверх, – эй, друг, ты там?

– Пусть Ахатинов не волнуется, – тихо отозвалось сверху, – беды не случилось.

– Лифт сломан, я не могу послать его за вами! Жди меня там! Я сейчас попробую выбраться наверх…

– Время наш главный враг. Мы отнесём Руслана Авинова к соплеменникам другим путём. Пусть Ахатинов прибавит прыти.

– А как же я… Блин!

«Проклятые вортигонты… Хорошо, что он появился… Вортигонты… Только бы успеть! Если они помогут ему, я их всю жизнь на руках носить буду…».

Путь через затхлые тоннели шахты был ещё более угнетающим, чем за час до этого, когда они ещё шли вдвоём с Русланом. Олега бесило абсолютно всё. Бесил смрад, живущий тут, наверное, десятилетиями. Бесили тускло светящие герметичные светильники (наверное, их поддерживали в рабочем состоянии вортигонты), холодные капли конденсата, падающие прямо на голову с потолка, следы былой бурной деятельности. Причём, судя по тому, что по пути через тоннели и коридоры видел инженер, сначала здесь располагалась импровизированная база Мирового Правительства – Олег заметил терминал связи. Впоследствии это место перешло в руки повстанцев, и далее повсюду были разбросаны обёртки от сухпайков, пустые жестяные банки из-под апельсиновой газировки с наклеенными стикерами «Проект партии „Всем миром“», мусор, грязные тряпки, бутылки, почерневшие бинты.