– Ничего себе,– с иронией, даже не скрывая её, протянул Рыжов. Он перегнулся, протянул руку и пощупал двумя пальцами мощный бицепс Саши.

– Здоров, здоров, всё та же чёрная футболка, как же, помню!

Колычев чуть улыбнулся, самодовольно, гордо, он уже умел владеть собой. Только его красивое лицо приняло обычное презрительно безразличное выражение.

– Знаете, мужики, а я всё-таки страшно рад нашей встрече! – Алексей ещё больше развалился в кресле. В его позе было что-то раскованное, даже изящное, – подумать только, пять лет прошло, целых пять лет, и мы снова вместе.

– Ну чего, рассказывай, как жизнь? – спросил Колычев, – помнишь свою записку «Не могу так жить»? – передразнил он Алексея, и все рассмеялись, вспомнив былое.

– Дурачок! – как-то ласково добавил Колычев, – ну, и сбылись твои мечты, неисправимый ты идеалист?

– Как знать? – загадочно ответил Князев, – Я никогда не надеялся на манну небесную, всегда работал, пытался что-то сделать.

– Знаем, знаем! – весело крикнул Колычев, – Знаем, как ты работал.

– А работа работе рознь, – заметил Алексей, – ты же знаешь, что я всегда хотел работать, но не за прожиточный минимум.

Колычев опустил глаза и Лёшка продолжил.

– До тех пор, пока я решил порвать со старой жизнью, официально моя зарплата колебалась от 130 до 200, да и то грязными. Ну, были времена, когда я имел по 300, но ведь риск за лишние какие-то полторы сотни был большой, и я дрожал, как осиновый листок.

– Ну, конечно, это несерьёзно, – вставил Колычев.

– Если уж рисковать, то знать за что! – Алексей улыбнулся и подмигнул друзьям., – но лучше жить честно. Живёшь, как все, да и спишь спокойно. Правда, шеф?

– Так я никогда и не жил иначе, – ответил Рыжов. И как бы, вспомнив, что-то добавил неспешно – да, Мерзликин, фу ты чёрт, Князев, бизнесмен ты наш! Сколько я тебе за всё это должен?

Сашка обвёл рукой каюту.

– Знаешь что? По старой дружбе, – начал было Алексей, но осёкся. И с весёлым любопытством, глянув на Сашку, произнёс, ехидно так, по-иезуитски, – А сколько у тебя есть?

С невозмутимым видом Александр запустил правую руку в боковой карман и вынул довольно внушительную пачку смятых замусоленных дензнаков.

– Пятьсот, – сказал он, бросая пачку на журнальный столик. Нарочито небрежно, по-купечески. Мол, знай наших, тоже мне прожиточный минимум нашёл.

Лицо Князева оставалось спокойным, лишь в глазах промелькнула искорка. Он отодвинул деньги к Сашке.

– Обижаешь, начальник! Это моё приглашение, моя инициатива и моё обеспечение, само собой. Конечно, твоих денег хватило бы, чтобы оплатить путёвку, посидеть вечерок в ресторане и осталось бы даже, наверное, на такси от порта до дома, когда вернёмся. Впрочем, в первый класс, да и тем более в этот номер, ты не достал бы бронь. Могу поручиться. Ведь это интурист, ребята! – Алексей похлопал по креслу.

– А зачем нам интурист? Обычный второй класс – это для советских тружеников, как мы, – ответил Сашка, – а деньги-то возьми, пожалуйста, я привык сам платить за себя.

– Ого! – Алексей удивленно поднял брови. – Шеф впадает в амбицию. – А ты, Шурик, обратился он к Колычеву. – Тоже хочешь за свой счёт?

– Я же предупреждал тебя, что у меня нет таких денег, – неохотно ответил атлет, поморщившись.

– Так что, шеф, придётся принять подарок от меня! – Алексей как-то ласково похлопал Рыжова по руке., – Забирай свои банкноты. Мы же друзья, друзья старые и верные. А я, к тому же, всегда был меценатом, когда водились денежки.

– У тебя, я смотрю, сейчас водится немало, – добавил Колычев, – как там в книжке? Сбылась мечта идиота?

Друзья рассмеялись, и Князев продолжил.