Изложенный в директиве план действий хоть в какой-то степени отрабатывался в штабах фронтов на картах. С началом военных действий в Генштабе не было ни времени, ни данных для выработки решения, соответствующего обстановке. Видимо, в Москве надеялись, что директива подтолкнет командующих и войска к решительным действиям, и, возможно, удастся перехватить инициативу у противника.

Разгром перешедшего границу противника и перенесение боевых действий на его территорию по плану предполагалось осуществить силами уже отмобилизованных войск. Между тем, ограниченных сил армий прикрытия, растянутых вдоль границы и к тому же понесших большие потери, даже с учетом резервов округов было недостаточно даже для того, чтобы отразить первый удар врага. Так что поставленные директивой задачи были заведомо невыполнимы. Поэтому неудивительно, что поспешно подготовленные контрудары войск СЗФ (23–24 июня), как и ЗапФ (23–25 июня) успеха не имели.

Можно представить, что думали о директиве НКО № 3 в штабе Западного фронта. На исходе 22 июня Д.Г. Павлов выслал своего заместителя генерала И.В. Болдина в 3-ю армию с задачей выяснить обстановку и организовать контрудар на гродненском направлении, как это предусматривалось планом прикрытия. Он приказал силами конномеханизированной группы в составе 6-го мехкорпуса и 6-го кавкорпуса 10-й армии и частей 11-го мехкорпуса 3-й армии нанести удар южнее Гродно с задачей уничтожить противника на левом берегу р. Неман, не допустив выхода его частей в район Волковыск[193].

Ставя задачу Болдину, Павлов ни слова не говорит о разгроме сувалкской группировки противника, главное – не допустить его выхода в тыл фронту. Но он не знал, что значительно более грозную опасность для его фронта представляли подвижные соединения танковой группы Гота, которые после захвата переправ на Немане стали развивать наступление в направлении Минска.

Соединения 6-го мехкорпуса под командованием М.Г. Хацкилевича (4-я и 7-я тд, 29 мд, всего танков – 1131, в т. ч. 452 КВ и Т-34), находившиеся в районе Белостока (в 60–80 км от Гродно), ещё при выдвижении на исходные позиции подверглись ожесточенным ударам с воздуха. Понесли большие потери от немецкой авиации и соединения кавкорпуса. Относительную боеспособность сохранила только 36-я кавдивизия. 11-й мехкорпус к этому времени был уже скован боями юго-зап Гродно и в контрударе не участвовал, за исключением 33-й тд, которую Болдин подчинил себе. Ограниченность времени на подготовку не позволили организовать сильный удар по противнику. Соединения подвижной группы Болдина бросались в бой по мере их подхода. Уже к ночи 23 июня наступление пришлось приостановить из-за нехватки горючего и боеприпасов. Понёс огромные потери и 11-й мехкорпус, входивший в состав 3-й армии. В нем из 243 танков осталось 50. На следующий день атаки возобновили. Но, несмотря на наше абсолютное превосходство на этом направлении над противником в танках, остановить его наступление не удалось.

Не имел успеха и поспешно подготовленный контрудар 4-й армии на брестском направлении. К исходу 22 июня ее соединения и части были отброшены от границы на 25–30 км. Передовым танковым частям противника удалось продвинуться ещё глубже – на 60 км и 23 июня занять Кобрин. Несанкционированный отход 4-й армии поставил в трудное положение левофланговые соединения 10-й армии. Оно осложнилось и тем, что на бельский участок прикрытия границы так и не вышла 13-я армия, которая к началу войны не закончила формирование. Её 49-ю сд, с которой у штаба фронта не было связи, пришлось переподчинить 10-й армии.