Но вначале несколько слов о подлинности самого постановления.
Нижеследующие ссылки на документ из «архива Волкогонова» (в дальнейшем – «решение о реабилитации» или просто «постановление») удостоверяют, что мы имеем дело с текстом подлинного постановления Пленума Верховного суда СССР, вынесшего решение о юридическом оправдании Бухарина.
Во-первых, фотокопия верхней части первой страницы и нижней части последней страницы постановления воспроизведена в журнале «Известия ЦК КПСС» (1989, № 1, с. 121), а тексты этих страниц перепечатаны в сборнике «Реабилитация. Политические процессы 30 – 50-х годов»[77]. Опубликованные фрагменты точно совпадают с текстом постановления из «архива Волкогонова».
Во-вторых, в изданном в 2004 году в третьем томе сборника «Реабилитация: как это было»[78] процитирован небольшой отрывок из постановления Пленума Верховного суда СССР от 4 февраля 1988 года, который располагается на 5-й странице документа из «архива Волкогонова». В том же сборнике в сноске 31 на с. 615 приводится другой фрагмент, который можно отыскать вверху 7-й страницы «волкогоновского» документа. В обоих случаях между процитированными отрывками и текстом решения о «реабилитации» нет никаких текстуальных расхождений, и, таким образом, подлинность фотокопии постановления Пленума Верховного суда СССР подтверждается полностью.
Анализ решения о «реабилитации»
В постановлении Пленума Верховного суда СССР говорится:
«Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР Фриновский в своем заявлении от 11 апреля 1939 года признал, что работники НКВД «готовили» арестованных к допросам на очных ставках, навязывая им возможные вопросы и ответы на них. С допрашиваемым нередко беседовал Ежов. Если арестованный отказывался от своих показаний, следователю давались указания «восстановить» арестованного, то есть добиться от него прежних ложных показаний».
О том же, но немного другими словами сообщается и в «Протесте» Генерального прокурора СССР А.М. Рекункова, вынесенном по тому же делу:
«Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР Фриновский, осужденный 3 февраля 1940 года за фальсификацию уголовных дел и массовые репрессии, в заявлении от 11 апреля 1939 года указал, что работники НКВД СССР готовили арестованных к очным ставкам, обсуждая возможные вопросы и ответы на них. Подготовка заключалась в оглашении предыдущих показаний, данных о лицах, с которыми намечались очные ставки. После этого арестованного вызывал к себе Ежов или он сам заходил в комнату следователя, спрашивал у допрашиваемого, подтверждает ли он свои показания, и, как бы между прочим, сообщал, что на очной ставке могут присутствовать члены правительства. Если арестованный отказывался от своих показаний, Ежов уходил, и следователю давалось указание «восстановить» арестованного, что означало добиться от обвиняемого прежних ложных показаний»[79].
Упомянутое в обоих официальных документах заявление М.П. Фриновского от 11 апреля 1939 года оставалось на секретном хранении до начала 2006 года, пока наконец не состоялась публикация текста документа. Опираясь на анализ последнего, теперь можно с полной уверенностью говорить о предумышленных смысловых искажениях, допущенных Верховным судом СССР.
Как следует из приведенного ниже фрагмента заявления, Фриновский действительно писал о чем-то похожем. С той только разницей, что речь у него шла не о «подготовке» подсудимых к будущему процессу, а о совершенно других случаях в следственной практике ежовского НКВД: