«Теперь рассмотрим альтернативную гипотезу. Самую парадоксальную. Предположим, что заговор действительно существовал. Есть ли факты, подтверждающие это? Да, хотя и появились они лишь два года спустя, да еще и носят весьма специфический, малоубедительный характер – только показания подследственных на допросах. В день ареста Енукидзе – 11 февраля в Харькове, и Петерсона – 27 апреля в Киеве дали разным следователям идентичные до деталей признательные показания. Рассказали о том, что готовили переворот и арест либо убийство в Кремле Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Орджоникидзе. А 19 мая 1937 года и Ягода, но через полтора месяца после ареста, также назвал Енукидзе в числе «заговорщиков» организации «правых»...

Итак, на сегодняшний день – до существенного расширения источниковой базы, до рассекречивания материалов, хранящихся в Центральном архиве ФСБ, – приходится признать несомненным следующее. Из всех возможных гипотез, призванных объяснить и «кремлевское дело», и дело Енукидзе, позволяет включить в себя все до единого известные факты лишь та, что исходит из признания реальности существования заговора против Сталина и его группы»[59].

Опираясь на документы из нерассекреченных архивных фондов, Жуков в недавнем интервью газете Министерства обороны России «Красная звезда» подтвердил, что не сомневается в виновности Енукидзе. Историк также подчеркнул, что, по его убеждению, Тухачевский и другие высокопоставленные военачальники действительно участвовали в заговоре. Они планировали свергнуть правительство, арестовать Сталина и других членов Политбюро, а самого маршала сделать главой правительства[60].

Бухарин обвиняется во множестве других документов, опубликованных в сборнике «Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937 – 1938»[61]. В том числе – в довольно объемистых показаниях бывшего начальника УНКВД Свердловской области Д.М. Дмитриева от 23 октября 1938 года. Поскольку к тому времени ни Бухарина, ни Ягоды уже не было в живых, трудно представить, что дмитриевские откровения фальсифицировались ради получения против них новых ложных обвинений.

Утверждения Дмитриева совпадают с тем, что сообщал следствию Ягода: лишь благодаря его руководству органами госбезопасности «правым» так долго удавалось избегать разоблачения[62]. Но что еще более важно, именно в показаниях Дмитриева мы встречаем такую подробность, которая никак не могла быть результатом следовательских фальсификаций, а вдобавок подтверждается с помощью независимой проверки, поэтому остальные сведения из его признаний тоже следует признать правдивыми[63].

23 августа 1936 года Сталин отправил конфиденциальное послание Кагановичу, о котором историки узнали только в 2001 году. В письме речь шла о показаниях подсудимого Рейнгольда на первом показательном процессе в августе 1936 года. Заметим: в отличие от процессов 1937 и 1938 годов, из стенограммы судебных заседаний по делу Зиновьева – Каменева в печати появились лишь краткие изложения показаний подсудимых и небольшие цитаты из них. В письме к Кагановичу Сталин ссылается на фрагмент, который в официально опубликованном отчете отсутствует:

«Из показания Рейнгольда видно, что Каменев через свою жену Глебову зондировал французского посла Альфана насчет возможного отношения францпра (французского правительства. – Г.Ф., В.Б.) к будущему «правительству» троцкистско-зиновьевского блока. Я думаю, что Каменев зондировал также английского, германского и американского послов. Это значит, что Каменев должен был раскрыть этим иностранцам планы заговора и убийств вождей ВКП. Это значит также, что Каменев уже раскрыл им эти планы, ибо иначе иностранцы не стали бы разговаривать с ним о будущем зиновьевско-троцкистском «правительстве». Это попытка Каменева и его друзей заключить прямой блок с буржуазными правительствами против совпра. Здесь же кроется секрет известных авансовых некрологов американских корреспондентов. Очевидно, Глебова хорошо осведомлена во всей этой грязной области. Нужно привезти Глебову в Москву и подвергнуть ее ряду тщательных допросов. Она может открыть много интересного»