В нашем распоряжении есть стенограмма допроса Рыкова от 4 января 1938 года и его же собственноручные показания, датированные пятью днями позже, где Бухарин упоминается как один из ключевых участников заговора[53]. Известно как минимум о трех очных ставках Рыкова с его обвинителями. Но все, чем мы располагаем, ограничено несколькими взятыми из них отрывочными фразами[54]. Не исключено, что многие улики против Рыкова будут и подтверждением бухаринской вины, ибо как признанные лидеры «правых» они всегда действовали рука об руку[55].
Из всех известных сегодня источников следует, что заговоры 1930-х годов так или иначе переплетались друг с другом. Как в случае с архивным делом Бухарина, следственные материалы и здесь насчитывают сотни томов: 58 – по делу Пятакова, около 300 – по делу Тухачевского и т.д. Историкам же доступна мизерная часть этих документов.
За истекшие с начала хрущевских «реабилитаций» десятилетия разнообразнейшие комиссии прошерстили все следственные материалы в надежде найти в них следы фабрикации обвинений и свидетельства принуждения подследственных к лживым признаниям. Утверждения о наличии таких фальсификаций есть и в реабилитационных документах по делу Бухарина, однако никакими доказательствами они никогда не подтверждаются. Такие факты, конечно, не замалчивались бы, если, разумеется, их действительно удалось бы выявить в архивных хранилищах. Хорошо теперь известны стенограммы заседаний реабилитационной комиссии Политбюро ЦК КПСС, рассматривавшей дело Бухарина. Но сведений, доказывающих его невиновность, члены комиссии представить не смогли.
Соответствие другим свидетельствам и исследованиям
После распада СССР преданы гласности многие другие документы, которые имеют отношение к делу Бухарина. В работах ряда историков показано: существовавшее с хрущевских времен единодушное признание всех подсудимых московских процессов невинными жертвами сталинского правосудия необоснованно и подлежит пересмотру.
Енукидзе и «кремлевское дело»
Авель Енукидзе стал центральной фигурой того, что впоследствии стало известно как «кремлевское дело». В 1935 году нарком НКВД Ягода проинформировал руководство страны о раскрытии заговора с участием работников партийно-хозяйственных учреждений на территории Московского Кремля. Все лица, осужденные по этому делу, реабилитированы комиссией при ЦК КПСС в 1989 году. Авель Енукидзе, чье дело, как сообщалось в стенограмме «бухаринского» процесса, выделено в отдельное производство, реабилитирован в 1960 году. Сам Енукидзе на допросе 27 апреля 1937 года связал «кремлевское дело» с заговором «правых», в котором участвовал Бухарин, хотя по имени назвал тогда только Томского[56]. Признания Енукидзе во всех принципиально важных аспектах совпадают с показаниями Ягоды, которые тот дал 19 апреля 1937 года и где сообщается, что кроме Бухарина в том же заговоре участвовали вооруженные формирования правительственной охраны Кремля. И Енукидзе, и Ягода отметили исключительно важную роль коменданта Кремля Петерсона, который в свое время был начальником поезда Троцкого.
Значительная часть источников по «кремлевскому делу» рассекречена и даже опубликована[57]. Именно они легли в основу документального исследования, проделанного Юрием Жуковым[58]. Взяв за основу материалы предварительного следствия в НКВД, историк подробно рассматривает различные объяснения случившегося, в том числе те, что изложены в реабилитационных справках. С пристальным вниманием к деталям Жуков анализирует несколько сценариев, каждый из которых предполагает ту или иную фальсификацию дела, но в конце концов вынужден отклонить их один за другим, поскольку с их помощью не удается найти сколько-нибудь удовлетворительное объяснение всем фактам. Далее историк отмечает: