Нащупала камешек под ногой. Ему пожаловалась.

Капля со свода пещеры Царевне на локоть упала, Царевна и капле пожаловалась.

Кандалам своим пожаловалась. Но этого ей показалось мало, она каждое звено цепи ладошкой погладила, и каждому звену пожаловалась.

Позвенела кандалами – звону пожаловалась.

Долго ли, коротко ли возносила Царевна Несмеяна свои жалобы, как случилось с нею происшествие доселе небывалое. То ли от того, что в темноте неуютно было, то ли продрогла и проголодалась Несмеяна, то ли просто стих такой нашёл: устала она жаловаться. И уснула.

А пробудилась от того, что кто-то рядом заухал. Проснулась, но глаз на всякий случай открывать не стала.

– Ты кто, – не открывая глаз, спросила Царевна.

– Я – Сова, пустая ты голова, – ответил кто-то рядом.

Царевна вздохнула и хотела было пожаловаться Сове на темноту, на цепи и на жизнь свою печальную, но уж больно ей интересно стало, почему это у нее, Несмеяны, голова пустая.

А Царевна девушка любознательная была, она и спрашивает:

– Сова, а сова! А как это – пустая голова?

– А ты глаза открой, – говорит Сова – вот и увидишь, как!

Открыла Царевна глаза. Смотрит, а перед ней камень. Да так отполирован, что она себя в нем видит.

– И где голова? – спрашивает, а почему, до сна я ничего не видела, а сейчас вижу?

– А потому, – говорит Сова, что ты в кои-то веки ныть перестала. Вот и свет появился.

Царевна ресницами похлопала, Сова крыльями – хороший разговор получился.

– А голова-то где?

Сова только заухала в ответ.

А потом спросила.

– Читать-то ты хоть научена? Вот, читай, что на зеркальном камне сказано.

А камень зеркальный, в котором Царевна себя увидела, вдруг поворачиваться начал.

«Как выйдешь из Пещеры, ждут тебя три пути. Прямо пойдешь – ждут тебя волны морские. Налево пойдешь – в прошлое попадешь. Направо пойдешь – себя обретёшь.

– Куда пойти изволишь, – спросила Сова.

Царевна потрясла кандалами:

– Куда же я пойду?

– Да ух, незадача, – ухнула Сова.

Царевна открыла было рот, чтобы сказать, что ей тут неуютно, мокро, больно и кормят плохо, но Сова хлопнула её крылом по затылку, да так, что корона слетела, и Царевна передумала жаловаться.

А Сова торопила:

– Думай быстрее. Сейчас камень снова станет зеркалом, тогда уж ничего не выберешь, тут останешься.

– Я домой пойду! – воскликнула Царевна. В прошлое! Ведь мой дом в прошлом!

– Голова-то у тебя ещё и садовая, – проворчала Сова. Ну, будь по-твоему.

И в миг кандалы с Царевны упали, стены пещеры исчезли, очутилась Несмеяна на дорожке светлой, лесной. Пахло хвоей, по обочине тропинки росла земляника. Шла Царевна и даже как будто радовалась, что так удачно тропу для себя выбрала: и цепей на ней нет, и пещера растаяла, словно морок, как вдруг услышала она чей-то голосок. Нежный, девичий.

– Ах, как плохо мне на свете живётся, – причитала Невидимка, ах какие камни острые на тропинке. И жарко, даже ветерка нет… ах… как тяжко идти. И опять с пути сбилась.

– Ты кто? Покажись! – крикнула Несмеяна.

– Ах, скоро дождь пойдёт, а у меня ни зонтика, ни плаща, как же я укроюсь. А ночь будет? Где я ночлег найду? И ведь даже огнива не взяла с собой…

– Ты кто??? – снова спросила Царевна, но уже потише.

– Нет, ну что за жизнь ужасная, брожу, как душа неприкаянная, никто меня не люююююбиииит!

Что-то знакомое почудилось Несмеяне в этом нежном девичьем голоске.

– Кто ты? – еле слышно спросила она.

– Я – Эхо твоё, – был ей ответ.

– Эхо? – эхом откликнулась Царевна.

– Эхо… – прошелестела в ответ Неведимка.

– Я, наверное, не туда иду? – спросила Несмеяна.

– Нет, ты туда идёшь. Ты ведь шла в прошлое? Вот ты его и услышала.