– Надеюсь, до вечера он не умрет от ностальгии, – ответил я. – Обещаю надеть дорожное платье – стряхну лондонскую пыль генералу на руки. Более ничего обещать не могу.

– Что ж, – с разочарованием произнес гость, – если иначе не получается…

– Боюсь, что так, – добавил я.

Он кивнул, а я развел руками, показав, что разговор окончен. Демьяненко направился к выходу и уже на пороге промолвил:

– С вашего позволения, я зайду за вами вечером в девятом часу?

– Окажите любезность, – согласился я.

Мосье Каню выпроводил коллежского советника и едва ль не галопом примчался в гостиную.

– Барин, сударь, отчего же-с вы не захотели-с навестить сэра Роберта-с? – воскликнул камердинер.

– Жан, сэр Роберт сейчас в Бухаресте! – сказал я.

– В Бухаресте-с? – переспросил французишка.

– Очень подозрительно! Кто-то приглашает меня, да еще прикрывается именем Вилсона. Тот, кто это делает, знает, что я клюну на эту приманку. Быстро! Подай одежду!

– Куда вы, сударь?

– Нужно проследить за этим Демьяненко! – пояснил я.

На улице я столкнулся с надворным советником Косынкиным.

– Вы уходите? А я к вам, – сообщил он.

Коляска с Демьяненко удалялась по Невскому проспекту.

– Некогда мне, сударь, – бросил я Вячеславу Сергеевичу.

Я вскинул руку, чтобы позвать извозчика, не обратив внимания на черный закрытый экипаж, подъезжавший к дому. А из него вышли два полицейских офицера и подошли ко мне:

– Вы действительный статский советник граф Воленский? – осведомился тучный полковник.

– Простите великодушно, господа, я очень спешу.

– Придется, ваше сиятельство, дела отложить, – непреклонным тоном заявил офицер, – уж не обессудьте, а только нам приказано доставить вас к генерал-губернатору.

– А не мог бы он обождать? – рассердился я.

– Никак невозможно! – оскорбленным голосом заявил полицейский, преграждая мне путь.

Растерянный надворный советник Косынкин наблюдал за нами со стороны.

– Ладно, хорошо, сейчас поедем, – сказал я. – Дайте минуту.

Я взял под локоть надворного советника и скороговоркой сказал:

– Вот что, Вячеслав Сергеевич, видите вон ту коляску, – я указал на удалявшийся экипаж. – Возьмите извозчика и проследите за ним. Этот субъект только что был у меня и назвался посланником генерала Вилсона. Постарайтесь не упустить. Только сделайте незаметно все, а потом приходите.

Косынкин с готовностью кивнул, побежал вперед и на ходу запрыгнул к проезжавшему извозчику.

Я повернулся к полицейским:

– Я к вашим услугам, господа.

Сергей Кузьмич Вязмитинов совмещал должность военного губернатора Санкт-Петербурга с обязанностями управляющего министерством полиции. Он поднялся из-за стола багровый от гнева, глаза его сузились в щелки. Он никак не поприветствовал меня, а злым голосом выкрикнул:

– Что это значит, милостивый государь?! Как вы могли так поступить?! Вы совершили ошибку! О-очень большую ошибку! И видит Бог, вы об этом пожалеете!

– Воля ваша, ваше высокопревосходительство, – ответил я. – Только уж не обессудьте, а я в толк не возьму, чем вызвал ваш гнев?

– Не прикидывайтесь! – еще больше разозлился Сергей Кузьмич. – Вы не так просты, как хотите казаться!

– Да в чем же я провинился, ваше высокопревосходительство? – переспросил я.

– Александр Дмитриевич предлагал вам службу, – процедил он сквозь зубы. – Вы получили бы должность, почет, уважение! Но вы предпочли другое! Вы предпочли каналью Санглена! Вы предпочли тех, кто мелкими интрижками, лестью и потаканием слабости пролезли на теплые местечки и наивно полагают, что надолго задержатся там! Хотите, я вам расскажу, чем вы будете заниматься с Сангленом?!

Я молчал, с трудом сдерживая гнев и уже сожалея, что дал согласие его величеству. Впрочем, государь император не оставил мне выбора. А чиновничьи распри и интриги, в которые оказался вовлечен поневоле, только подстегивали к тому, чтобы побыстрее изловить шпиона и избавиться от необходимости выслушивать подобные речи.