На нём дорогой костюм. Чёрная классика. Белая рубашка под пиджаком. Начищенные до блеска туфли. Ему идёт. Но мне в память врезался совсем другой образ. Тот самый, с нашей первой встречи. Взъерошенный, в кожаных штанах, небрежно выдернутой из-под них футболке, в куртке с логотипами спонсоров и мотоклуба, с полыхающим огнём гнева и раздражения в глазах, который чуть позже превратился в вызов, направленный на меня.

Я рада, что увидела его тогда именно таким. Теперь точно знаю, какой Сар настоящий. Этот лоск, что пытается навязать ему отец, дабы парень соответствовал нашему кругу, делает его искусственным, заковывает в рамки.

Саркис, как и я, ненавидит искусственно созданные границы. Его делает свободным его мотоцикл, а меня — моя музыка. Поэтому мы поняли друг друга в тот день, когда я впервые играла при нём.

Как мы будем уживаться на одной территории, я пока так и не смогла себе представить, но прямо сейчас мне до порозовевших щёк приятен неподдельный восторг в его глазах. А костюм… Костюм, это всего лишь мишура. Он сбросит его при первой же возможности и снова станет собой. Дерзким, невыносимым, наглющим до зубного скрежета мальчишкой в кожаных штанишках!

— Дети, нам пора ехать, — напоминает моя мама.

Саркис вздрагивает и кивает ей.

— Мам, не забудь скрипку, — прошу её.

— Уже в машине. Сар, предложи невесте руку, — подсказывает ему будущая родственница.

— Да, конечно.

Он делает шаг ко мне и протягивает ладонь. Вкладываю свою. Крепко сжимает и ведёт меня из комнаты. Непривычно грубоватая кожа на руках трёт мою ладошку, вызывая новую волну мурашек. Я с ними сроднилась в последнее время. Впору давать имена. Вот, на затылок сейчас побежали Федя, Машенька и Ариша. А в самый низ живота скатились Оленька и Костик.

Саркис косится на мой тихий смех.

Это нервы. На фоне того, что я последний раз ела вчера где-то в обед и прошлую ночь почти не спала, в голову лезет просто невероятная дичь. Главное, ему не рассказывать. Иначе до конца нашей семейной жизни гад будет стебать и меня, и моих мурашек. А в их регулярных перебежках по моей коже виноват именно Сар.

Будущий муж помогает мне сесть в машину. Поправляет подол платья. Обходит и садится в салон с другой стороны. Впереди водитель и мой отец. Остальные в машине сзади.

С лёгким толчком в грудь трогаемся с места. А может это моё сердце от страха попыталось сбежать, но ударилось о рёбра и вернулось на своё место. Теперь жалобно трепыхается там. Саркис сжимает ладони в кулаки. Расправляет пальцы и снова сжимает до хруста. Тоже нервничает. Облизывает пересохшие губы.

— Владимир Денисович, воды нет случайно? — обращается к моему отцу, положив ладонь на спинку сиденья.

— Что, хорошо вчера погуляли? — папа протягивает ему запотевшую бутылку минералки.

— Нормально, — Сар откручивает крышку и жадно делает глоток за глотком.

То есть пока я не спала, он развлекался? Супер. Федя, Ариша и прочие мурашки перестают носиться туда-сюда, застыв на своих местах от вопиющей несправедливости.

Меня, вообще-то, тоже звали! Девчонки предлагали устроить девичник, но родители категорически запретили и я, как дура, просидела в своей комнате вместо того, чтобы искупаться в прохладной воде и выговориться подругам.

А этому… этому… Ему можно, значит?!

Родители изначально так видели нашу совместную жизнь? Он мужик, ему можно. А мне: сиди дома, готовь ужины и стирай его трусы. Так, что ли?

— Не сопи, — нагло посмеивается Саркис. — Даже стриптизёрш не было. Парни предлагали, конечно, но я не поддался, — хитро щурится он.

— Я в тебе и не сомневался, — вместо меня отвечает папа.