Боевой лук был дешев. И смертоносен. Брат Майкл не был слабаком, но ему не удавалось натянуть тетиву больше чем на ширину ладони, а вот стрелки Томаса оттягивали ее аж до уха, причем делали это шестнадцать-семнадцать раз за минуту. Мускулы у них были железными, буграми перекатывались по спине, широкой груди и сильным рукам. Лук без мускулов бесполезен. С арбалетом управится любой, стрела из хорошего арбалета летит дальше, чем пущенная из тисового лука, но это оружие стоит в сто раз дороже, и на его перезарядку уходит в пять раз больше времени. Пока арбалетчик будет работать воротом, натягивая тетиву, английский лучник сократит расстояние и выпустит полдюжины стрел. Мощная мускулатура имелась у всех стрелков, и начинали тренироваться они детьми – как Хью, сын Томаса. У него был маленький лук, и отец требовал от него выпускать три сотни стрел за день. Мальчик должен стрелять, стрелять и стрелять, пока не перестанет задумываться о том, куда попадет стрела, а просто будет знать, что она полетит туда, куда ему нужно. С каждым днем мышцы его будут крепнуть, и лет через десять Хью встанет в линию и примется рассылать оперенную гусиным пером смерть из большого боевого лука.

Томас выставил на опушке три десятка лучников, и за первые полминуты те выпустили более полутора сотен стрел. Это был не бой, а бойня. Стрела способна пробить кольчугу с расстояния в двести шагов, но ни у кого из воинов де Лабруйяда не было доспехов или щитов, их погрузили на обозных лошадей. Некоторые надели кожаные куртки, но нагрудники сняли все, поэтому стрелы вонзались в плоть, раня людей и коней. Колонна в мгновение ока смешалась. Арбалетчики графа шли пешком, изрядно поотстав от конников, к тому же их сдерживали тюки с добычей. Им требовалось минут пять, чтобы изготовиться к бою, а Томас не дал им этого времени. Когда стрелы посыпались на ржущих лошадей и падающих всадников, Бастард с двадцатью конниками ударил из леса во фланг графу.

Люди Томаса скакали на боевых конях, могучих животных, способных нести всадника, доспех и оружие. Солдаты не имели копий – оружия громоздкого, только замедляющего марш. Вместо этого они размахивали мечами, вращали секирами и палицами. У многих имелся щит с черной эмблемой Бастарда. Едва они вынырнули из-под деревьев, Томас развернул линию на врага и опустил клинок, давая сигнал к атаке.

Воины, держась колено к колену, устремились вперед. Из высокой травы выпирали валуны, и линия расступалась, обтекая их, потом смыкалась снова. Солдаты были облачены в кольчуги. Кое-кто дополнил их пластинчатым доспехом, нагрудником или эспальером для защиты плеч. Головы у всех венчали басинеты, простые круглые шлемы без забрала, оставлявшие большой обзор. Стрелы продолжали сыпаться. Часть людей графа пыталась сбежать. Они дергали поводья, разворачивая коней на север, но убитые лошади преграждали путь, а тут еще с краю шла в бой черная линия верховых эллекинов. Кое-кто из французов в отчаянии схватился за меч. Горстке удалось вырваться, и они гнали во весь опор к северной кромке леса, где рассчитывали найти арбалетчиков. Еще группка сплотилась вокруг хозяина, который получил стрелу в бедро, вопреки строжайшему приказу Томаса не убивать графа.

– Покойник долг не уплатит, – заявил Бастард. – Стреляйте в кого хотите, но чтобы Лабруйяд был цел.

Сейчас граф лихорадочно пытался развернуть жеребца, но вес у де Лабруйяда был огромный, а конь получил рану и заартачился. Затем эллекины перешли на короткий галоп и опустили мечи в позицию для боя, и дождь стрел прекратился.