В конце царствования Павла I Державин был вторым министром (высокая чиновничья должность, не путать с руководителем министерства) при государственном казначействе, затем государственным казначеем, затем стал членом Верховного совета. Карьера, как комета, летела быстро, но кометы, как известно, и быстро сгорают. Причин всегда много.
Павел I был задушен 11 марта 1801 г. в собственной спальне в Михайловском замке. На этот раз обошлось без использования военных формирований. Вопрос решился, так сказать, «по-семейному». На трон взошел его сын Александр Павлович – Александр I. 26 марта Верховный совет был упразднен.
Некоторое время Гавриил Романович был в растерянности, сидел дома, по привычке писал стихи.
Взяв власть, молодой и энергичный император организует негласный комитет, который фактически и готовил преобразования управления страной. Сенат стал более самостоятельным, но оставался верховным судом и одновременно следил за исполнением законов.
Александр I в Манифесте от 8 сентября 1802 г. одновременно с учреждением министерств в общих чертах определил «отношения министерств к Верховной власти, к Сенату, Совету и между собой»[21]. В тот же день Гавриил Романович Державин был назначен министром юстиции и генерал-прокурором Российской империи.
Министр юстиции немедленно подготовил инструкции о своем и других министерствах.
Как отмечалось в официальном историческом очерке начала XX в., подготовленном к 100-летию учреждения министерств, «ежедневно с 7 часов утра до 10 часов вечера он посвящал все свое время исключительно на исполнение разнообразных своих обязанностей, как то: на поездки во дворец со всеподданнейшими докладами, на участие в заседаниях Сената и Комитета Министров, на объявления с обер-прокурорами и чинами канцелярии, на прием посетителей и другие служебные занятия»[22]. Там же мы читаем: «Хотя Державин, как и все вообще министры юстиции первой половины прошлого века, сосредоточивал все свое внимание по преимуществу на сенатских делах, тем не менее он задавался также стремлением внести некоторые улучшения и в область нашего судопроизводства вообще. Отзывы современников рисуют в крайне мрачных красках судебные порядки того времени и продажность тогдашних судов»[23].
Проработав очень короткий срок, буквально через неделю после назначения, Державин стал изобличать высоких чиновников, включая только что назначенных министров, созывая старых и создавая себе новых врагов и недоброжелателей. Плюс к этому «Державин в заседании Комитета 16 сентября 1802 г. указал на необходимость представления ежегодных министерских отчетов не в Первый Департамент, а в Общее Собрание Сената. Вместе с тем он настаивал на необходимости представления Министрами отчетов уже за первый год их министерского управления. Государь одобрил эти предложения, и отчеты Министров были своевременно представлены. Тем не менее, по удостоверению самого же Державина, цель установления надзора Сената за деятельностью Министерств осталась не достигнутой»[24].
Недовольство такой кипучей деятельностью накопилось очень быстро. В.Ф. Ходасевич приводит разговор императора и первого министра юстиции: «Вскоре произошло личное объяснение, «пространное и довольно горячее со стороны Державина». Александр ничего не мог сказать к его обвинению, как только:
– Ты очень ревностно служишь.
– А когда как, государь, – отвечал Державин, – то я иначе служить не могу. Простите.