– Оставайся в Совете и Сенате.

– Мне нечего там делать»[25].

Указ об отставке был подписан 8 октября 1803 г. Г.Р. Державин прослужил министром год и один месяц. Безусловно, можно даже за месяц сделать столько, сколько другим пяти лет не хватит. Державин организовал работу Министерства юстиции, которое существовало после 1802 г. (за исключением времени правления Н.С. Хрущева) всегда.

Дискуссии о русском языке, о возможных и невозможных иностранных заимствованиях и если таковые возможны, то об их пределах (знакомо, не правда ли?), проходили с начала XIX в.

После отставки с поста министра юстиции Державин подключился к подобным дискуссиям с особым энтузиазмом. Но об этом чуть ниже.

Державин периодически ездил в Царскосельский лицей на публичные экзамены. Он понимал и принимал роль «свадебного генерала», дремал, периодически отлучался, но каждый приезд был, безусловно, праздник и событие, к которому специально готовился весь лицей и тем более сами экзаменуемые. В этот день «экзамен очень утомил Державина. В красном мундире, украшенном орденами, сияя бриллиантовою короной Мальтийского креста, сидел он подперши рукою голову и расставив ноги в мягких плисовых сапогах. «Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы». Он дремал все время, пока лицеистов спрашивали из латинского языка, из французского, из математики и физики. Последним начался экзамен русской словесности. «Тут он оживился: глаза заблистали, он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной». Наконец вызвали Пушкина.

Лицеист небольшого роста, в синем мундире с красным воротником, стоя в двух шагах от Державина, начал свои стихи. Никто никогда не мог бы описать состояние его души…

Наверное, следует обратиться к самому Пушкину: «Державина я видел только однажды в жизни, но никогда того не забуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, написавшую «Водопад». Державин приехал. Он вошел в сени, и Дельвиг услышал, как он спросил у швейцара: «Где, братец, здесь нужник?» Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию… Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояние души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом…

Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли…»[27]

Вечером Гавриил Романович сделал в своих записях отметку: «Пушкин на лицейском экзамене». Вплоть до смерти Державин постоянно вспоминал о Саше. Пушкин тоже продолжил модернизацию русского языка.

После петровских реформ, при оживленных контактах с западноевропейскими странами, необходимости обозначения новых понятий, необходимых для дальнейшего развития науки, техники, морского дела, образования и пр., русский язык претерпевал постоянные, причем весьма хаотичные изменения, а потому нуждался в определенной организации. Просторечные формы соседствовали с книжными, заимствования из немецкого, французского, голландского, английского языков, латыни, подчас принимавшие характер неуправляемых нагромождений, затруднявших понимание смысла сказанного, употреблялись наряду со словами, изобретенными для их замены. Увлечение высших слоев общества всем иностранным повело к тому, что язык простонародный, крестьянский стал сильно отличаться от их языка. Вместе с тем нельзя было остановить естественно начавшуюся эволюцию языка; нельзя было насильно вернуть в употребление уже устаревшие выражения.