Позднее, когда мостов стало слишком много и талиостийцы стали сомневаться в том, насколько хороша идея плодить мосты, правители приняли решение завести из реки несколько каналов, которые прошли по земле, наполнив воздух приятной влагой и облегчив талиостийцам труд полива земельных угодий. Мосты ведь уже есть, рассудили они, так что вода на земле не станет помехой.

Многочисленные мосты из переливающихся всеми красками кристаллов покрывали многие до этого равнинные участки, эффектно отражаясь в воде. Красота этой земли была магнетической. В вечерние часы все жители оставляли свои дела, и просто любовались своим миром, лежа на траве, болтая свисающими с мостов ногами, покачиваясь в гамаках в своих садиках – это было время благостного созерцания красоты, которую создала природа и они сами.

Хоть талиостийцам очень хотелось узнать, кто и как живет на Левом берегу, им хотелось не меньше пригласить в свой мир кого-то извне, чтобы поделиться красотой, которую они смогли сотворить. И мост был такой важной частью в этом деле, что превратился в смысл существования жителей Правого берега.

Акея была девочкой одержимой микромиром. Она могла подолгу разглядывать цветки, изучая их строение, поднося их близко-близко к лицу и пытаясь проникнуть в их необыкновенную природу.

В один из дней, когда она вернулась домой, она заметила, что рядом с домом – там, где всегда росла только мохнатка, сквозь ее заросли тянутся к небу тонкие голубые цветочки. Акея подошла ближе, пригляделась – никогда еще за всю свою жизнь она не видела таких цветов. Они были чем-то похожи на голубые эпитупы, но эпитуп – цветок низкий, а эти были с такими длинными стеблями, да и цвет их был ярче, с легким фиолетовым оттенком. Акея аккуратно сорвала один цветок и поспешила в дом.

– Дедушка Гайи, – закричала она с порога. – Где ты? Посмотри-ка на этот цветок.

Дедушка не отозвался, и Акея, поискав его внутри, выбежала во внутренний дворик.

– Дедушка Гайи, ты здесь. Посмотри, что я нашла возле дома. Ты знаешь такой?

Акея присела на садовую скамью с высокой ажурной спинкой из красной древесины, где наслаждался вечерними лучами солнца ее стотридцатилетний дедушка. Вообще, он был ей прапрапрадедушкой, но в Талиостии – земле, на которой жили по сто пятьдесят и даже сто семьдесят лет, семьи были большими и все дедушки и бабушки, пра– и прапра– и прапрапрадедушки и прапрапрабабушки считались просто дедушками и бабушками, без особых различий.

– Я подумала, что это эпитуп, но он такой длинный, – сказала прапраправнучка Гайи, и он склонил голову, разглядывая находку в руках девочки. – Смотри, разве может это быть эпитуп?

Дедушка Гайи не спеша взял цветок, медленно покрутил в руках, понюхал и пожал плечами.

– Я думаю, что это эпитуп, – сказал он, и, усмехнувшись, добавил, – ибо что же это еще такое, раз выглядит, как длинный эпитуп.

– Вот именно, он же длинный, дедушка Гайи. Такие разве бывают?

– Где ты нашла его?

– У нас возле дома, в зарослях мохнатки.

– Ну пойдем, посмотрим, – рассудительно ответил дедушка и поднялся со скамьи. Дедушка Гайи еще недавно был очень крепким, и пять лет назад еще чинил деревянные кадки для цветов, но теперь его ноги болели, и он все меньше ходил, иногда не покидая стен дома много дней.

Девочка привела его к нужному месту. Дедушка Гайи нагнулся, чтобы лучше увидеть голубые цветочки среди них.

– Да, это интересно, – сказал он. – Они длинные и ярко-голубые. И как это я раньше их здесь не заметил?

Он наклонился и сорвал несколько цветков, потом позвал Акею в дом, чтобы полистать свой старый гербарий.