Его младший брат Парсан был мало похож на Саафа – скорее на тоненькую Акею. Он был робким, несколько медлительным, но старался изо всех сил, чтобы не отставать от брата и демонстрировать честь родства с Маадалом. Втайне он очень мечтал однажды стать давином, но с горечью понимал, что если кто-то еще из их семьи и сможет претендовать на место Маадала, то только Сааф. Самые младшие братья – семилетний Раа и шестилетние Асту и Маир, конечно, еще не допускались к серьезной работе и их способности пока оставались вне поля зрения. И они, кстати, только-только начинали менять бежевый цвет кожи, так что пока отличались от всей семьи.

Все, абсолютно все талиостийцы имели радужную кожу. Но оттенки их немного отличались в зависимости от того, в какой части они проживали, потому что везде росли разные цветы. Например, семья Акеи жила близко к берегу, и их главными цветами били сиреневый, желтый, бирюзовый и светло-зеленый. Те, кто жил близко к вершинам имели сине-зелено-лимонные оттенки, кто в самом низовье – красные, фиолетовые, малиновые и золотистые. Поэтому талиостицы легко определяли, откуда их собеседник.

Конечно, радужная кожа не была слишком яркой. Светлые легкие оттенки словно слегка просвечивали сквозь кожу, и были будто припудрены едва заметным перламутром, цвета всегда симметрично располагались на теле, создавая гармоничный, правильный рисунок. Цвет волос у талиостийцев всегда был темный, и варьировался только от темно-русых до каштановых, почти черных. И как не было на этой земле ни одного блондина – не считая седовласых стариков, так не было и кого-нибудь с цветными волосами, так что можно представить, как выделялась среди всех Акея. И особенно заметной она стала после пятнадцатой весны своей жизни.

Акея не заботилась о своей необычной внешности, но не потому, что ей было все равно, как она выглядит. Просто в глубине души для нее это было естественно – не походить на остальных. И не было в этом никакой гордыни или радости. Просто было такое чувство – что это нормально. Словно кто-то шепнул ей об этом на ушко при рождении, и теперь детали забылись, а спокойная уверенность осталась. И хоть Акея никогда не метила на место дяди, не особенно интересовалась наукой, занималась простой сортировкой цветов, она чувствовала, что ее роль на этой земле очень важна.

История знала многих талиостиек, чьи дела принесли много пользы, а имена даже остались на страницах трех великих книг. Одна из них – Анселатта прославилась навсегда, когда изобрела способ самого прочного склеивания кристаллов, при котором мосты стало возможным строить без предварительной установки поддерживающего каркаса, просто составляя кристаллы в воздухе один на другой в определенном порядке.

Но примерно 400-500 лет назад население Талиостии стало расти все больше, женщины стали больше времени проводить, рожая и воспитывая детей, они становились нежнее, слабее, а для работы с кристаллами всегда нужна была сила, терпение и выносливость. Поэтому одну и ту же работу женщины стали выполнять дольше прежнего, и уже никто не полагал, что давином может стать талиостийка.

И Сааф, и Парсан, и Акея были действительно славными работниками, Маадал мог ими гордиться. Но давинам обычно не до мелочей, и своих внучатых племянников он не часто замечал. Впрочем, много о своем труде не думали и сами братья и сестра – они просто трудились и наслаждались этим. Их родители всю жизнь занимались выращиванием цветов, и хоть эта работа по-своему была прекрасна, для детей Зоодра и Заны работа там, где совершается главное дело Талиостии, была просто воплощенной мечтой. Здесь все бурлило, двигалось, дышало, здесь рука об руку трудились и селекционеры, и сборщики, и сортировщики, и изготовители эликсиров; здесь рядом были и научные эксперименты, и простая рутинная работа, ну и, конечно, что важно было для молодых, здесь можно было часто наблюдать через стекло ход самой таинственной работы – кристаллизации.