Это была моя третья или четвертая смена. Лихой декабрь заметал московские дворы снегом. И без того ежедневно сложная зимняя оперативная обстановка усугублялась пандемией пресловутой «короны». Вызовы сыпались нещадно с задержками по несколько часов[29]. Мы возвращались из Морозовской больницы и, конечно, нас поймали[30] не в своем районе.

В старый подъезд с характерными для центра Москвы высокими потолками мы заходили втроем. Помимо меня, условно неопытной, Ольге в нагрузку дали студентку. Вика гордо несла кислород и кардиограф, я – Zoll-овский автоматический дефибриллятор (неплохая штука для обывателя, для профессионала – негодная) и «рыжий ап»[31], Ольга – ремнабор и планшет ответственного по бригаде. Три пары перчаток украсили шесть изящных ручек еще в машине.

Возле деревянного окна между первым и вторым этажом, привалившись к стене и склонив голову на бок, полусидел бессознательный товарищ. На лестничном пролете было темновато, но и при тусклом свете замызганного окна несложно было разглядеть его синее, под цвет нашей формы, лицо. Оно дышало. Жаль, что не так часто, как нам бы хотелось. Вика расплылась в улыбке. Это был ее первый в жизни тяжелый больной. Но пока без бремени ответственности за него. Я тоже была не против поиграть в спасателей после долгого перерыва. Не забытым за десять лет движением одной руки я подняла оба века найденного. Зрачок был узок, но не настолько, насколько это бывает от опиатов.

– Давай кислород, – подмигнула я смышленой студентке. – Посчитай ЧДД. Помнишь как? Считаешь за десять секунд и умножаешь на шесть.

– Маловато выходит. – Пока Вика считала, я надела на синюю голову маску для ингаляции и открыла вентиль. – Что-то среднее между шестью и двенадцатью.

– Сейчас раздышится. – Ольга была менее задорна, чем мы, но верила в лучшее. А именно в минимальное количество рискованных манипуляций.

На вид нерусскому мужчине было около сорока. Рослое тело обтягивал свитер, старомодная куртка лежала рядом. Шприцев, бутылок и других артефактов, указывающих на употребление, рядом не нашлось. Я задрала мужчине, немного посветлевшему на кислом, оба рукава свитера по локоть. Дорог на крупных венах не наблюдалось. Ольга оттянула под сорок пять градусов вверх спортивные штаны в поисках колодца[32] в паху. Он красовался на обычном месте, но следов свежего укола в воронке не наблюдалось.

– Хм… – Мы дружно удивились. – Неужели не торчит?

– Давай все равно налоксон[33] уколим. Если не очнется, придется трубить, – предвозвещала события Ольга.

Я кивнула и быстрым движением вставила кубиталку в визуализирующуюся вену. Ольга подала мне шприц с заветным антидотом.

– Викусь, давай пока давление, сатурацию, ЭКГ и сахар. Нам нужно как можно больше информации. – Приятно было видеть в глазах девчонки увлеченность и жажду деятельности. – Давайте только его положим сначала.

Я взяла кандидата на преставление за плечи, Вика фиксировала его голову, а Ольга схватилась за таз. На счет «три» мы суммировали энергию хрупких и легко сравняли довольно крупного с горизонтом.

– Смотрите… – прежняя голубоглазая прыть студентки сменилась ужасом темно-синего цвета. – У него голова не опускается. – Маленькие ручки пытались положить лысоватый котелок, но последний вместе с плечами зависал в воздухе. Будто в наших руках был не человек, а манекен без связок и суставов. Еще такая клиническая картина отдаленно напоминала трупное окоченение. И если бы наш друг не делал примерно полтора судорожных дыхательных движения в минуту, можно было предположить, что результат вызова – 10