– Лучшая скорая, которую я видел, – просиял Колян.

– Лучший бомж, которого видела я.

– Браво! – убогие захлопали в ладоши. Это было весело. Меньше минуты. Но так радостно проведенное опустившимися, отчаявшимися людьми время, кажется, немного вернуло их к жизни. Многие от души улыбались и в общей массе уже не казались такими некрасивыми. Видимо, тот негатив, безнадежность и, конечно, грубые жизненные ошибки (православные называют это грехом), которые оставили оттиски на их лицах, сменившись искренней радостью, на миг наладили эстетику.

– До свидания, друзья. No pasarán!

– Важенина, ты реально сумасшедшая, – в машине коллега не унимался.

– Хорошо, что я не мужик, а то ты, наверное, со мной за руку здороваться бы перестал. – Мобильный пункт обогрева на базе автомобиля «Газель» покачивался на ветру, возвращаясь на подстанцию.

Мы не в силах всех спасти. Иногда по ряду очень сложных внутренних и внешних причин мы не можем оказать даже минимальную медицинскую помощь. Но оставить за собой обстановку, которая стала чуть лучше, чем до нашего прибытия, наверное, и есть наше назначение.

Отек легких

– Что там? – спросила Настя через пресловутое окошко, разделяющее кабину и салон. У скоропомощников есть опасная привычка просовывать в технологическое отверстие голову. Чудом до сего дня все кубышки целы. Случись в этот момент ДТП, любопытным грозит как минимум перелом шейного отдела, а то и просто – оторванная башка.

– Повышение АД, одышка.

– Не отек ли легких?

– Таких поводов к вызову через один. Но будем в готовности выполнять любые задачи.

Подруга оказалась права. С порога слышался клокочущий живой чайник. Пожилой мужчина сидел в кухне, на мини-диване, и потихоньку «закипал». Действовать надо было быстро.

– В груди давит?

– Да… хлюп… – каждое слово бедолаги сопровождалось характерным звуком.

– Нитраты или что-то принимали до нас? – сегодня спикером была Настя. Мое самолюбие это коробило. Как известно, лучшее средство от гордыни – смирение. Поэтому я приняла решение не мешать напарнице. Знала, что опытный и ответственный фельдшер справится.

– Принял… хлюп… таблетку капотена. Хлюп. – Легкие неминуемо отекали.

– Давление 220/140. Сатурация 90. Аллергии на лекарства нет? Нитраты переносите? – Настя крутила в руках баллончик с нитроспреем.

– Не знаю. Хлюп…

– Открывайте рот. – Два сублингвальных[49] пшика в такой ситуации спасают жизнь.

– Легче? – Я уже набрала лазикс[50]. Настя уколола. Теперь ЭКГ. Лучше было бы сделать сначала, но еще минута, и он бы «уронил» сатурацию. Скорее всего, «чайник закипел» на фоне повышения давления, но как причину нельзя было исключать и инфаркт. Ноги, вроде, не отечны. Значит, как таковой декомпенсации ХСН[51] у больного нет. «Господи, хоть бы на фоне криза». Такой отек лечится так же быстро, как возникает, и имеет хороший прогноз. На ЭКГ чисто. «Богу слава!»

– Легче? – переспросила я.

– Да… немного.

– Сатурация 94.

– Это чудесно. Давай, наверное, кислород дадим все равно. Я схожу. – Не люблю, будучи первым номером, покидать больного, но по-прежнему держала позицию смирения как бы второго номера. Не простая, но в некоторых ситуациях незаменимая линия поведения.

– Давайте я принесу, – откуда ни возьмись выскочила пожилая женщина. Чудесная жена. Дала о себе знать, только когда действительно понадобилась. Я вздохнула. Мне никогда такой не стать. Вечно буду лезть во все, что нужно и не нужно.

Затянули на больном маску. Раньше оксигенотерапию при отеке легких проводили через пеногаситель – колбочку со спиртом. Но это вызывало огромный резонанс среди коллег и сложность списания драгоценного. Поэтому в качестве лайфхака в оборот пошли спиртовые салфетки. Разворачиваешь и стелишь в маску, не стесняясь. Ну или даже просто кладешь. Толк присутствует.