– Я хочу проверить состав. Не инвалидов, а всех тех, кто стоит на ногах; их – много, я теряюсь, я мало знаю этих людей. Я хочу в феврале пойти на пик Ленина.

В словах звучал вопрос: как думаешь? Пик Ленина – популярный семитысячник на территории Кыргызстана. На него поднимаются тысячи любителей высоты, но не в феврале. В феврале – зимой – за всю историю на пик забрались, может быть, 10 самых бесстрашных и самых безрассудных альпинистов, от силы 20. В это время года там ад из разреженного воздуха, мороза, ветра, снега и льда. Отвечая, я брал на себя часть ответственности и за пик Ленина, и за Мак-Кинли.

Что же мне сказать? Очень хорошая мысль – проверить людей и сплотить их, прежде чем идти с инвалидами на Мак-Кинли. Ты – молодец, Матвей, ты – стратег. Есть некая параллель, мы тоже перед экспедицией в Канаду сделали нечто нетривиальное: ночной переход СП-26 – СП-27. Тренировка должна быть труднее соревнования, только тогда ты его выиграешь. Азбука. Остается один вопрос – опасность. Но если ты решился идти с двумя инвалидами на Мак-Кинли, то правильно ли бояться чего-либо на репетиции? Если бояться, то не обречена ли твоя мак-кинлинская кампания на неудачу?

Экспедиция на Мак-Кинли должна быть успешной, и для этого надо сделать все. С внутренней дрожью я ответил:

– Давай, отличная идея.

Я в самом деле был поражен, насколько эта идея была превосходной. Неумный упрек «путешествие с инвалидами – ненастоящее путешествие» мешал нам жить и легонько подталкивал реализовать мечту, которая родилась в 1986 году, после возвращения домой со станции СП-27: достичь Северного полюса от берегов России полярной ночью.

Это самое трудное, самое великое путешествие – так мы считали. Нет, может быть, и не самое великое. Ночью люди не приходили на Южный полюс, ночью люди не пересекали Гренландию. Но на Южном полюсе зимой непереносимо низкие температуры, а зимние походы по Гренландии строго запрещены датским правительством. Эти барьеры нам не перепрыгнуть, а вот экспедиции к Северному полюсу полярной ночью, кажется, ничто и никто не мешает. Давайте начнем готовить понятную, словно родную и очень значимую для страны экспедицию – ночной переход к Северному полюсу.

В 2004, 2005 и 2006 годах, в декабре – январе, Борис и Матвей, готовя себя к ночному полюсу, тренировались на Полярном Урале; на плато Путорана, в районе Норильска и в Южной Гренландии. Все три выезда были нервными, трудными, но, к досаде, ни разу моим друзьям не удалось выполнить намеченное полностью.

Польза была, но так как планы, возможно, завышенные, не выполнялись, то уверенность в своих силах таяла. Ночные дрейфующие льды казались труднее, чем Полярный Урал, плато Путорана или Южная Гренландия, перед которыми мы в чем-то спасовали.

Я понимал тревожное состояние Матвея и Бориса, хотя их недовольство собой было не совсем обоснованно. Тренировка важна, принципиальна, и все, что я написал выше о восхождении на пик Ленина, верно, но она все-таки всего лишь репетиция, а вовсе не спектакль с аншлагом; на тренировке можно «включить свет», осмотреться, на тренировке глупо «сжигать за собой мосты» (выражение великого норвежца Фритьофа Нансена). На том же Памире из восьми человек четверо поднялись на пик Ленина, а другие, включая Матвея и Бориса, дожидались самых могучих в лагере на высоте 5,5 тысяч метров, ибо те четверо, самые-самые, были профессиональными альпинистами, а Матвей и Борис и еще двое – явно не из этой когорты. Мосты на тренировках не сжигают, и это – мощный резерв. Поэтому сравнивать якобы неудачные ночные вылазки в 2004–2006 годах с будущим тысячекилометровым ночным походом к Северному полюсу не совсем правильно. Там, в Северном Ледовитом океане, полярной ночью, мосты будут сожжены.