100 великих загадок российских городов Виктор Еремин

Впервые я узнал эту легенду в детстве, когда родители повели меня смотреть сказочную оперу Н.А. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». С того времени град Китеж существовал в моём представлении в неразрывной связке с образом прекрасной девы, хищными грабителями-татарами, безумным пьяницей-изменщиком и прочими стандартными персонажами мелодрамы.

Со временем прочитал я легенду о граде Китеже в нескольких пересказах. Но подлинное осознание значения этой староверческой мечты пришло ко мне благодаря двум замечательным юношеским и воистину советским духовным писателям – Станиславу Тимофеевичу Романовскому и Александру Степановичу Старостину. Оба порознь утверждали, что подобно тому, как каждый правоверный мусульманин в течение жизни обязан совершить хадж в Мекку, так каждый русский любой национальности должен хотя бы раз в жизни побывать на берегу озера Светлояр. Только там, где, согласно преданию, по сей день стоит невидимый оку обычного человека град Китеж, можно проникнуться духом жизнестойкости нашего народа в любых, даже самых невыносимых и невообразимых обстоятельствах.

Иван Билибин. Эскиз декорации к опере «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». 1929 г.

Легенда о граде Китеже впервые встречается в «Книге глаголемой летописец». Исследователи относят её создание ко второй половине XVIII в. Найдена она была у бегунов-странников – тайной ветви старообрядцев-федосеевцев, т. е. беспоповцев. Бегуны со времён реформ патриарха Никона и до наших дней полагают государство порождением сатаны и прячутся от него[1]. Они известны упорными поисками рая на земле – Беловодья. Невидимый град Китеж близок к этой заветной стране счастья.

В начале «Книги…» рассказывается исторически частично достоверное житие великого князя владимирского и суздальского Георгия Всеволодовича, любимого сына великого князя Всеволода Большое Гнездо и основателя Нижнего Новгорода, мученически погибшего на поле брани с батыевой ордой у реки Сити в 1238 г. Во второй половине «Книги…» находится легенда о возведённом по воле Георгия Всеволодовича на берегу озера Светлояр городе Великом (Большом) Китеже[2].

Китеж строился как Божий град, посему крепостные стены вокруг него не возводились: зачем они, если город хранит Господь? После решающей битвы, где погибло всё русское воинство, некий пленник под пытками указал нехристям дорогу к затерянному в лесах святому городу. Когда орда подошла к Китежу, оттуда слышались тысячи голосов, возносивших молитву к Всевышнему о спасении от супостатов. Враги с гиком погнали своих коней на лёгкую добычу. Но по мере приближения их к Китежу, со всех сторон из-под земли забили обильные ключи. Воды становилось всё больше и больше… Наконец, завоевателям самим пришлось спасаться бегством. А Китеж исчез.

По одной версии, град погрузился в глубины Светлояра, но никто там не погиб – люди продолжают жить обычной повседневной жизнью, защищённые от злодеев Божьей силой. По другой версии, город стал невидим для обычного человека. Только люди святой жизни могут видеть его отражение в чистых водах озера и даже войти на его светлые улицы.

В XIX в. особой известностью пользовался пересказ легенды, сделанный Павлом Ивановичем Мельниковым-Печерским на страницах романа «В лесах». «…место невидимого града Китежа на озере Светлом Яре. Цел тот город до сих пор – с белокаменными стенами, златоверхими церквами, с честными монастырями, с княженецкими узорчатыми теремами, с боярскими каменными палатами, с рубленными из кондового, негниющего леса домами. Цел град, но невидим. Не видать грешным людям славного Китежа. Скрылся он чудесно, Божьим повеленьем, когда безбожный царь Батый, разорив Русь Суздальскую, пошёл воевать Русь Китежскую. Подошёл татарский царь ко граду Великому Китежу, восхотел дома огнём спалить, мужей избить либо в полон угнать, жён и девиц в наложницы взять. Не допустил Господь басурманского поруганья над святыней христианскою. Десять дней, десять ночей батыевы полчища искали града Китежа и не могли сыскать, ослеплённые. И досель тот град невидим стоит, – откроется перед страшным Христовым судилищем. А на озере Светлом Яре, тихим летним вечером, виднеются отражённые в воде стены, церкви, монастыри, терема княженецкие, хоромы боярские, дворы посадских людей. И слышится по ночам глухой, заунывный звон колоколов китежских».

Подобно тому, как Генрих Шлиман искал легендарную Трою, доверившись эпосу Гомера «Илиаде», многие годы энтузиасты, уверовавшие в легенду о граде Китеже, ищут его на берегах Светлояра. В октябре 2011 г. Ветлужская археологическая экспедиция обнаружила близ озера на горе Благовещенской остатки поселения XIV в. Назвали его Светлояр-1. Исследователи предполагают, что часть поселения ушла под воду и находится на дне водоёма. Обилие обнаруженных артефактов послужило основанием для предположения, будто Светлояр-1 и есть легендарный град Китеж. Однако материальные свидетельства в данном случае мало интересны, поскольку легенда эта сродни православным иконам – важно не внешнее сходство, а внутреннее наполнение образа: невидимый миру град Китеж есть символ неистребимой сакральной духовности русского народа.

Этот небольшой[3] деревянный город-крепость просуществовал 72 года – с 1600 по 1672 г. Основан он был казаками в Обско-Тазовской губе, рядом с устьем реки Таз по указу царя Бориса Годунова. Погиб он от пожара в правление царя Алексея Михайловича, повелевшего упразднить сей город. За столь краткий срок в Мангазее не произошло ничего примечательного. Несмотря на это, город стал легендой Сибири. Почему, как? Об этом можно только гадать.

Весьма распространен рассказ о том, что Мангазея – первый русский город в Заполярье, что именно через него были открыты для русских ворота в Сибирь. Но тот же Пустозерск был основан в Заполярье в 1499 г. О более южных путях русских в Сибирь и говорить не приходится. Один поход Ермака (1581–1585 гг.) чего стоит, а ведь у него было немало предшественников, особенно в эпоху монголо-татарского ига.

Карта России, созданная на основе карты 1562 года английского купца и дипломата Энтони Дженкинсона. 1570-е гг.

Объявляя Мангазею легендарным городом и вратами в Сибирь для русских, авторы обычно пересказывают ее историю, где непременно появляется красивое слово «златокипящая». Настоящего золота там никогда не было, но своеобразным сибирским Клондайком Мангазея была – опять же очень короткое время. Весьма мрачным Клондайком в современном понимании. Не зря Россия славилась мехами: золотом Мангазеи был прежде всего соболь, потом прочий пушной зверь. В годуновском указе об учреждении Мангазеи так и сказано: «…а нашу десятую пошлину, от девяти десятое, из соболей лутчей соболь, а из куниц лутчая куница, а из лисиц лутчая лисица, а из бобров лутчей бобр, а из песцов лутчей песец, и изо всякие мягкие рухляди и изо всякого товару десятое… и лешим промыслом велели есмя им (мангазейцам. – В.Е.) промышляти… и ни в чем обид и насильства никакого им не чинити». Именно на сокровище пушного зверя зиждилось богатство города. В первой половине XVII в. поступления в государеву казну от торговли сибирскими мехами составляли четверть всех доходов царства. Из одной только Мангазеи купцы ежегодно вывозили до 30 тыс. соболиных шкурок, прочему же зверью зачастую и счёту не было. В период 1630–1637 гг. Мангазея поставила на рынок более 500 тыс. шкурок соболей. Истребление лесных красавцев было таким массовым и изуверским, что очень скоро зверья там не осталось – вся живность сбежала далеко на восток. И Мангазея захирела.