Он выбрал Амурское казачье войско. Он мечтал о Сибири и Дальнем Востоке. Мечтал романтически и практически. «Там я найду широкое поприще для настоящей деятельности… Мне хотелось путешествий и приключений».

И он их нашел. С избытком. Более 70 тысяч верст по неведомым, девственно диким просторам, на перекладных, на пароходах и плотах, в лодках, верхом и пешим. «С несколькими фунтами хлеба и маленьким запасом чая в переметных сумах, с котелком и топором у седла, с кошмой, чтобы прикрыть ею постель из молодого листвяка… Как мало в действительности нужно человеку, когда он выходит из зачарованного круга условной цивилизации». В этих суровых и опасных походах он осознал человека не властелином природы, а органической частью ее. И положил впоследствии много научных трудов к уважительному ее познанию.

Плавания по Амуру, Уссури, Сунгари, Лене. Горные тропы Саян и Витима, экспедиции в Маньчжурию… Путешествия, труды и приключения.

…Сопровождал по Амуру караваны барж с продовольствием для войск и переселенцев. Соль, мука, солонина, чай. Одна баржа налетела на подводный камень у крутого утеса. Через пробоину хлынула вода, размывая бесценный груз, потеря которого означала голод для многих людей. Нашелся: приказал заткнуть пробоину кулем с мукой. Получилась «пробка» из теста, скрепленная коркой. Вычерпали воду и, с большим риском, перегрузили продовольствие на другие баржи.

…Речная навигация, особенно по мало изученным и коварным рекам, много сложнее и опаснее морской. Особенно с экипажами из случайных, неумелых и постоянно пьяных людей.

Однажды спешил в лодке к месту гибели сорока четырех барж, чтобы организовать спасение хотя бы части провианта. По реке бушевала буря. «Я отливал воду старым ковшом, причем она набиралась скорее, чем я успевал ее вычерпывать». Гребцы надрывались, порой на секунду выпуская весла, чтобы перекреститься. Наконец, к счастью, лодку нагнал пароход. Однако, счастье было не полным – выяснилось, что капитан его допился до чертиков, прыгнул за борт и, спасенный и связанный, лежал в каюте в белой горячке. Кропоткину пришлось заменить его в рулевой рубке. Что ж, русское дворянство всегда отличалось силой духа и ясностью ума. Кропоткин благополучно довел пароход до Хабаровска и сдал его Амурской компании.

Чтобы достойно преодолеть приключение, нужны незаурядное мужество, самообладание, мгновенная находчивость. А порой – лишь остроумие.

Исследовательская (разведывательная) экспедиция в недружелюбную Маньчжурию требовала конспирации. Китайские власти закрыли ее для европейцев. Никто из них до Кропоткина туда не проникал, а который бывал, тот не возвращался. Не допустили бы тем более ни русского офицера, ни российского ученого.

Кропоткин замаскировал экспедицию под торговый караван. А сам стал московским купцом. Без особого труда – он частенько и с успехом играл их в любительских спектаклях. Манеры, говорок, гардероб, ухватки.

– Покорнейше благодарим-с за чаёк. – Садился на краешек стула, выпучив глаза, дул на блюдечко с чаем и грыз кусочек сахара, с которым выпивал три-четыре чашки.

Рисунок П.А. Кропоткина в сибирской экспедиции. Между 1862 и 1865 гг.

Одно только могло его выдать. Как сказал казак из отряда, «их благородие шибко хорошо верхом ездют».

Да, опасность была велика. В случае разоблачения князю – самое малое – грозила отправка в Пекин в деревянной клетке на спине верблюда.

Однако обошлось. Хотя слух впереди каравана бежал: «Какой-то князь Рапотский должен ехать». И какой-то бдительный китайский чиновник потребовал… паспорт.

– Какой-такой паспорт?