– Да что… да кто ты?

– Ты, кажется, просила у меня совет? – он посмотрел на нее строго, высоко подняв одну бровь.

Она молчала.

– Садись! – приказал он.

Она послушно присела на большой круглый пуф, заинтересованно глядя на него.

– Если не хочешь стричься, я сделаю тебе прическу. У тебя есть лак для волос?

Она указала подбородком на закрытую полочку. Он укрыл ее пеньюаром, немного посмотрел на отражение в зеркале, причесал. Потом быстро отрезал несколько прядей волос, превратив их в косую челку.

– Ты зачем мне челку сделал? Мне это не идет! – воскликнула она.

Он, молча, не обращая внимания на ее крики, зачесал волосы назад и завернул красивым валиком на затылке. Пара шпилек, взмах баллончиком с лаком и она оказалась совсем другой. Отошел, полюбовался на свою работу и на тот эффект, который произвел.

Она, открыв рот, смотрела на свое отражение, ощупывала лицо, ставшее немного вытянутым.

– У тебя есть серьги с черным жемчугом, я видел. Они очень подойдут к такой прическе. Теперь твоя одежда… это сложнее. Совершенно не обязательно так себя затягивать. Ты делаешь себя только толще. Посмотри, какая ты стройная в этом халатике, хотя он не затягивает тебя, так как эти костюмы.

– Но на работу – то в халатике не пойдешь? Есть же дресс код, в конце концов.

– Да кто его придумал – то? Так, ладно. Надевай этот жакет, эту юбку…

– Она же от другого костюма и в ней я похожа на бабку. Никогда ее не любила.

– А сапоги у тебя есть на высоком каблуке? – он прошел к полкам с обувью и выбрал высокие замшевые сапоги.

– В них не очень удобно, – поморщилась она.

– Нужно, чтобы было красиво. Надевай.

Она скинула свой халат, совершенно не смущаясь своей наготы. Порылась на полочке с кружевами.

– Начни с сапог, – хрипло попросил он.

Она удивленно посмотрела на него, но потом поняла и медленно натянула длинные сапоги. Стоя перед ним в одном кружевном белье и сапогах, она вызвала у него такое сильное желание, что во рту пересохло, и закружилась голова.

– Осторожно, помнешь мою прическу, – пискнула она.

– Исправлю, – задыхаясь, прошептал он.

Сапоги снять не успели, получилось все быстро и стремительно, но обоим понравилось.

– Если ты так будешь одевать меня каждое утро, то нас уволят с работы, – промурлыкала она.

– Почему? – удивился он.

– Опаздывать будем.

– Ну, тебя – то не уволят. Это же твой банк.

– Теперь мой, а был папин. Все, чем я владею, я обязана своему папе, ну и моим скромным способностям. Знаешь, – вдруг сказала она, – я буду называть тебя Боб.

«Хорошо не Бобиком».

– А я тебя – Бабина, – просто ответил он.

– Почему Бабина – то? – удивилась она, – в смысле – бабища?

– Фу! – поморщился он. – Альбина – Бабина.

– Нет, Бабиной я быть не хочу. Лучше – Биной. Меня так папа называл.

«Моя кличка, остается без изменений! Так угодно барыне!»

Его телефон трезвонил не переставая:

– Вовыч, ты куда пропал? Звоню тебе все утро, – обрадовался Олег.

– Да я тут не один, – неопределенно проговорил Владимир.

– Надеюсь, ты сейчас не с нашей банкиршей? Я видел, ты с ней уехал. Что молчишь?

– Я сейчас с очень классной теткой, – тихо проговорил Владимир.

– Ну, тогда я спокоен. А то банкирша большая любительница мужского пола. Только она всех выбрасывает через неделю, пообещав златые горы. А потом этих бедолаг даже на работу не принимают. Как использованные….

– Ну, давай, Олег! Мне про банкиршу неинтересно!

Некоторое время он стоял, опустив плечи, пока не услышал за спиной шуршание.

Она подошла к нему высокая, с гладкой прической, в ушах поблескивали серьги с большими зеленоватыми жемчужинами. Маленький черный жакет и зеленая расклешенная юбка сделали силуэт стройнее. Он одобрительно кивнул: