Я терпела еще сутки, на следующий день мама была отправлена в аптеку. Через несколько часов я попробовала кормить с силиконовыми насадками, но боли меньше не становилось.

Еще пару дней спустя, мои соски были изъедены до мяса. И с этим просто пришлось смириться. Я надеялась, молоко приходит, как говорят, на третьи сутки, его будет много и мне удастся избавиться от бутылочек и сосок, к которым успели приучить детей, пока их мать приходила в себя после родов.

Я пила много жидкости, лактационный чай и чай без ароматизаторов. Проверяла температуру малышей и свою каждые несколько часов. Перед каждым визитом врача, старательно записывала будущие вопросы.

По совету медсестер завела таблицу и аккуратно вписывала показатели веса, граммы и часы кормления. Естественная убыль веса должна была быть не более 7% в первые дни, но потом малыши должны были прибавлять, но у нас надбавка шла медленно. Я кормила и взвешивала в одно и то же время.

На пятый день после безобидного печенья у Давида обсыпало щечки аллергической реакцией, и я завела пищевой дневник, что съела сама и карту питания новорожденного: дата, время, вес до кормления, вес после, разница и сколько докормила из бутылочки.

Я сохранила принцип натуральности в продуктах, то есть продолжила внимательно смотреть на состав, и во время всего периода кормления грудью.

В мой рацион по традиционной системе были включены: молоко, кисломолочное со сроком годности не больше 5 суток, сыры твердых сортов. Сушки, печенье, крекер, хлеб, пастила без добавок, натуральный мармелад. Крупы, каши, нежирное мясо в паровой обработке, рыба, греча, овощи, зелень, укроп. Постепенно вводила морковку, капусту, яблоки. Если мне что-то хотелось из запрещенного, новый сорт печенья, к примеру, то я записывала продукт – какая была потом кожа ребенка, стул и смотрела на реакцию в течение трех дней.

В первый месяц мы еле набрали 600 грамм из положенных в среднем 800.

Обычно рожениц выписывают на 3—8 сутки после родов. Я не спешила домой и, не зря, как оказалось. На шестой день пришла врач-гинеколог осмотреть мой живот. Я пожаловалось ей, что матка сокращается плохо: «Видите, какой огромный живот у меня до сих пор, будто я и не рожала». Врач улыбнулась и сказала, что матка сократилась, а на что я показываю жировая прослойка.

– Что? Жировая прослойка?

– Да, – невозмутимо повторила врач.

«Здравствуй, очередной шок». И почему же мне не пришло в голову, что живот не сдуется по мановению палочки, а превратится в кусок болтающегося на мне жирового фартука. В общем, в моем случае поменялась, моя жизнь, сознание и тело.

– Как назвали? – этим вопросом меня терроризировали первые несколько дней неонатологи, медсестры, санитарки и родственники.

Имя девочки я выбрала в пятом классе – Василиса. Я всегда мечтала о Ване и Василисе, а родила Микаэля и Давида.

Это, наверное, женский подход, чтобы мужские имена не ассоциировались с другими мужчинами, которые чем-то тебе неприятны или когда-то обидели, повели некрасиво. А когда выбираешь имя для малыша, и тебе не 20 лет со многими обладателями имен ты встречалась и трудно подобрать имя без «репутации».

Имя Давид ко мне пришло сразу, когда я узнала, что во мне обосновались два молодых человека. Я единственный раз встречала мужчину по имени Давид. Мне было лет 14, родители отравили забрать какой-то сверток у знакомых. Я прошла в коридор их квартиру, в соседней комнате на табуретке стоял молодой человек и что-то подкручивал в лампе, с усердием чинил. Он был какой-то величественный, с царскими манерами, а когда я услышала, что его называют Давид, я почувствовала, что передо мной мужчина, похожий на картинку царя Давида из детской Библии. Этого Давида, я больше никогда не видела. Но приятное ощущение от имени укоренилось на всю жизнь.