Ласково погладив баранку, запускаю фыркнувший движок и аккуратно переезжаю с приемной площадки на плац-стоянку перед «Посейдоном», где и паркуюсь по соседству с новеньким белым кроссовером «рав-четыре» и заслуженным трудягой «бандейранте» цвета хаки с пятнами ржавчины. «Рав» – явно свежий мигрант, удачи ему в поисках автосервиса, где сей красивый паркетник смогут, случись что, привести в полный ажур; пикап «бандейранте» столь же явно – «местный», у новичков-переселенцев в хозяйстве иной раз встречается пулемет, но вот заранее установленного на машине вертлюга под оный обычно все же нет. Сам пулемет патрульные на КПП хоть и разрешили оставить, однако упаковали в чехол так, что модель не разберешь, очертаний и то нормально не видно.

Еще раз похлопываю микроавтобус по гладкому боку и ныряю из жары новоземельного дня в полумрак и условную прохладу «Посейдона». Кивком отвечаю на приветственные оклики – вижу, мол, сейчас подойду, – но прежде чем перейти к светскому общению, поднимаюсь в номер и споласкиваюсь в душе. «Холодная вода» в пятом часу дня имеет температуру градусов тридцать по Цельсию, ну да все равно слегка освежает – не сама вода, а потом, когда вылезаешь на воздух и она испаряется.

И возвращаюсь в обеденный зал, заодно прихватив из номера пачку фото. Все равно будут вопросы о семье, Сара на этой же самой базе работала еще дольше меня, вот заодно и «проиллюстрирую». Специально прихватил из дому копии, знал ведь, куда еду.

Дружеский треп ни о чем, семейные хроники и анекдоты, фотки обоих щекастиков и любимой жены. Ярик уже бегает почти уверенно, Дара сделала первые шаги две недели назад, киндерята, как и положено здоровым детенышам с нашей пятой графой, под здешним солнышком загорелые дочерна. Да, именно с «нашей» пятой графой – половина знакомых, и здешние в том числе, в курсе, что «биологические» родители у Дары были другие, поди такое спрячь с полуторамесячной примерно разницей в возрасте у детей, в их нежном возрасте-то; но вот в смысле именно этой графы мы с ними совпадаем. Порукой чему и унаследованные документы, и наличная мордочка ребенки, волосы у нее чуть посветлее, чем у Ярика, зато сама она на два тона черномазее. Шкодливости хватает у обоих, за километр видно – даже по фоткам.

– И как, удается вам уследить за этой парочкой? – ухмыляется Грант, мой бывший прямой начальник.

На что я могу ответить только святую истинную правду:

– Уследить – удается. Вот догнать уже сложнее…

Ожидаемо следует дружный хохот.

Приведенная в порядок и окруженная заботой донны Кризи, филиппиночка Хуана выглядит уже далеко не той бешеной беспризорницей. Ее даже переодели в песочную повседневку – всего-то на пару размеров больше, чем нужно, наверняка кто-то из мелких сотрудниц Базы пожертвовал свой старый комплект униформы для «жертвы демографического произвола». Скорее всего, Мина Ляо или Аннамария Кальва, других барышень настолько птичьей комплекции я в штате не припоминаю; правда, за последние месяцы могли и перевести еще кого-нибудь по обмену. Получилась такая себе «дочь полка», только что в пляжных шлепках вместо форменных ботинок, небось с размером ноги там все еще печальнее.

И пока сия «дочь полка» за соседним столом ковыряет вилкой в дежурном кулинарном шедевре Деметриоса, донна замдиректора с двумя большими кружками темного пива садится рядом со мной на тяжело скрипнувший стул.

– Планируете удочерить, мэм? – киваю на девчонку.

– Нет. Во-вторых, не имею права без разрешения сверху, а в-третьих, ей все равно через две недели исполняется восемнадцать, совершеннолетняя.