«Блин, что делать-то? – разговаривала сама с собой Марина. – А если бы это была твоя дочь, ты бы что сделала? А в крик и в шею. Ну, так и действуй».

Марина приблизилась к гею и зашипела в шею:

– Голубь сизокрылый, если ты моего сына сейчас в покое не оставишь, я оставлю у себя в руках твоего «мальчика». Ты меня понял?

«Сизокрылый голубь» недовольно двинул костлявым плечом и отодвинулся от Пола.

– А может, ему приятно? Чего ты вмешиваешься?

«А может, ему действительно приятно, – вдруг подумала Марина. – А как же тогда Алена?» Она чувствовала, что у нее самой поднимается температура, но настойчиво продолжала отталкивать «голубя» от Пола. Так, троицей, они вывалились на автобусной остановке. Случайный ухажер ретировался в другую сторону. По дороге в поликлинику теща с зятем молчали и эпизод не обсуждали. До самого врачебного кабинета его трясло то ли от страха, то ли от озноба. После обезболивающего укола он сидел в коридоре, меняясь в лице от белого до бледно-зеленого цвета. У него был такой несчастный вид, что вся Маринина злость на мальчишку ушла куда-то. Ей было просто жаль его.

На обратную дорогу ей пришлось заказать такси, поскольку, лишившись зуба, Ипполит лучше себя не почувствовал. Остаток дня за «бедным мальчиком» ухаживала бабушка-генерал, а Марина вдруг обрадовалась пришедшему бывшему мужу. Ей хотелось обсудить с Геной мучивший ее вопрос: почему Аленка, такая умница, выбрала этого ?

– Мариша, а что ты в конце концов хотела на выходе получить? – рассуждал ее бывший муж, устроившись на диване в своей любимой позе – вытянув на километр ноги по полу. – Вы же ее с матерью так затерроризировали, что она искала для себя нечто вам противоположное. Парень он добрый, тихий, с поучениями не лезет, смотрит на нее влюбленными глазами, психоанализом не занимается. Она принесла домой то, чего у нее не было. Может быть, потом она поймет, что мужчина может быть другим.

– Гена, сокол мой рекламный, ты стал философом?

– С вами еще не тем станешь…

– Наверное, ты прав, – согласилась Марина, – только я не знаю, как помочь. Как только я вмешиваюсь, хуже становится.

– А ты не лезь, не нарушай баланс, – посоветовал Гена, рассматривая в это время свои ноги в домашних тапочках. – Они сами разберутся. Ты только мысленно представляй, что у них все хорошо.

– Ты никогда так со мной не говорил…

– Наверное, я постарел и стал принимать жизнь такой, как она есть.

Неожиданно и незаметно для себя Марина притулилась к плечу бывшего мужа, потерлась об него, как кошка, пристраиваясь к месту, а потом вдруг спросила:

– Ты не помнишь, Гена, почему мы развелись?

– Вредная ты была очень и глупая, – философски ответил Геннадий, приобняв бывшую жену за плечи. Они посидели молча. Марина все-таки решила отреагировать совершенно умиротворенным, задумчивым и несколько отрешенным голосом:

– Да, а ты был умным ученым кобелиной…

Гена привычно снял руку с Марининых плеч, промычал что-то неопределенное и засобирался домой.

Оставшись одна, Марина вспоминала, как складывались ее собственные отношения с родителями. Возможно, в прошлом кроется причина ее чрезмерных переживаний за будущее дочери?

…Ее родители – Анна Георгиевна и Петр Гаврилович – были геологами. Поэтому Марина и ее младшая сестра Нина росли, как раньше говорили, «детьми с ключами на шее». Маленькими они умели разогреть обед, приготовленный бабушкой, потом научились готовить сами, решали, как использовать продукты, оставленные им родителями в холодильнике, а повзрослев, сами стали ходить по магазинам. Сколько Марина себя помнила, отца она всегда видела урывками, а мать была с ними до тех пор, пока младшей – Нине – не исполнилось три года. Как только девочки начали ходить в детский садик, мама оставила их на попечении бабушки и уехала с отцом в очередную экспедицию. Когда Марине исполнилось пятнадцать, а Ниночке тринадцать, бабушка умерла, но мама не захотела менять свой график полевых работ. Сразу же после похорон она снова уехала вместе с отцом. Так впервые Марина почувствовала ответственность не только за себя, но и за сестренку, а еще испытала чувство одиночества и обиды на мать. Она поклялась себе, что выберет такую профессию, которая позволит ей всегда быть дома, чтобы ее дети не страдали от одиночества.