– Как жить? Как мне жить?!!

Мучительно воскликнул вдруг и Светланка, теребя ласково причёску его, с нескрываемой, отчаянной горечью ответила:

– Научусь когда сама, подскажу!

…Ещё позже они обсуждали чисто жизненные вопросы, связанные и с домом, где раньше проживала с покойной матерью, – продавать, не продавать? и с её учёбой, работой, переводом в Москву, регистрацией и пропиской здесь… Дел предстояло много, невпроворот, все – первостатейные, не терпящие отлагательства. После (он помнил, помнил!) стала накатываться из ниоткуда волна въедливой, зудящей хандры, отчаянья, непонимания того, а что же дальше-то? Смешанные чувства эти рождали неудовлетворённость, пики которой приходились на те минуточки, даже секунды, когда Светлана порывисто и доверчиво прижималась к нему, целуя пьяно, безумно, вцеловываясъ в него всем существом и напоминая при этом то Наталью, то… собирательный образ идеальной женщины, который почти для каждого мужчины выглядит конкретно-неосуществимо, невозможно и который лично он, Бородин, тщетно искал на расхожих дорогах судьбы… Боясь переступить черту, чтобы не потерять Богом данное, держал себя в руках, из последних сил обуздывал страсть, вожделение. Был начеку…

– Говоришь, не кусаешься?!

Оба рассмеялись – злой, ненасытный, колдовской смех наполнил комнату… Сергей же Павлович сквозь потоки бурные этого хохочущего выплёскивания наружу двух дьявольских душ как бы краем глаза, увидел вспышечно: себя, привязанного колючей проволокой к забору… супруга Анастасии Васильевны, избивающего его, тогда ещё мальчика Серёжу, за то, что развалил высокую башенку из кубиков… и – последнее – девочку в беленьком платьице на солнечноизумрудном косогоре с кринкой парного молочка в одной руке и невидимым белым же платочком – в другой: машет, машет ему пацанёнку то ли приветствуя, то ли навсегда прощаясь…

Он понимал и не понимал: или Светланка проверяет его на верность, на прочность… или, разочарованная, одинокая, сама бросилась с головой в омут родимый, надёжный… из памяти сердца в предательский сон наяву. В безумье своё и – его.

«ЗЕМНАЯ СОНАТА», говорилось уже, состояла из четырёх огромных частей: «ЧЕЛОВЕК», «РОДИНА», «МИР», «БОГ».

«ЧЕЛОВЕК»

Вот мы и подошли к главному: что это такое – Человек??? Кажется: куда как проще постичь самого себя, осмыслить, а если требуется, и переосмыслить путь пройденный (найденный ли?!], разложить по полочкам натуру собственную, понять и оценить непредвзято всё, с тобой связанное, соизмерив силы, отпущенные «свыше» на преодоление вёрст предлежащих, с теми силами и ресурсами внутренними, которые затратил, продолжаешь тратить, шагая за путеводной звездой ли, к очередному рубежу… Да-да, разложить, оценить и при всём этом наверняка испытать противоречивые чувства! Куда как проще создавать, каждодневно выковывать характер свой, а не только наблюдать со стороны, фиксировать в дневниках, архивах, на скрижалях символических превратности долюшки, замысловатые перипетии, движения спонтанные привходящих каких-то моментов, нюансов, обстоятельств… Наконец, если и наблюдать, анализировать импульсы, течения, алгоритмы и многое-многое прочее, то не просто заведомо обрекая душу на пассивную созерцательность и философичность.

Ан, нет! Видит око, да зуб неймёт! Потому что каждый из нас гораздо сложнее, непредсказумее. И более чем предвзято подходит к оценке личностных качеств, свойств. Поддаётся, давно поддался искусительнейшему из искусительнейших кругу замкнутому: согрешил – покаялся, вновь согрешил… Не потому ли боимся смотреть в зеркало и вникать в сущность отражённого там двойника? Разумеется, кроме тех случаев, когда наводим марафет на лице (особенно относится сие к прекрасному полу!] перед выходом в люди, в свет. Православная религия говорит о семи смертных грехах… Но ведь по большому счёту грехов этих больше – любая добродетель несёт в себе и возможность того, что… переборщил с нею человек, от чего набивает оскомину, становится невыносимой и постепенно делается «хуже горькой редьки» она!! Ладно, если бы только так, но для многих минус этот кажется огромным пороком, с которым, с возможными последствиями которого приходится и считаться, и бороться…