Я возвращался домой полный надежды. Я наделся, будто там меня кто-то ждет. Алиса уже должна была вернуться со своей выставки. Если бы я приехал, а она была бы дома – мы бы тогда снова легли в постель, и под звуки легкого регги, лежали бы обнявшись. Секса бы никакого не было. Его уже давно не было. Но мы продолжали бы лежать. Каждый думал бы о чем-то своем. Не знаю, о чем бы думала Алиса, но я бы думал о том, какого черта она берет отгул ради похода со своим другом, а меня никуда не зовет? Или может быть, я должен сам её куда-нибудь позвать? Мы, кстати, уже давно не были на свидании. Типа, настоящем.

Я надеялся на то, что Алиса будет ждать меня дома. Дождь все-таки.

Через какое-то время, мы больше не могли продолжать все это. Отношения, затянули нас в рутину из ревности, безразличия, и прочего дерьма, которое не присуще людям, которые едва ли переступили порог семейной жизни. Да – мы не были женаты. Да – Алиса продолжала быть для меня просто девушкой, но она была всей моей семьей, я любил её всем своим сердцем. Тем самым, которому она причиняла сильную боль, стоило ей заговорить со мной о Владе или еще, о каких-нибудь парнях.

Да – кажется, мы зашли в тупик. Нам было тяжело переживать все это. В конце концов, мы дошли до той точки, когда поход к психиатру начал казаться не таким уж и туманным способом решить наши проблемы. Мы даже начали видеть в этом какой-то смысл. По крайней мере – Алиса точно. Если быть уж совсем, честным – мне до сих пор вся эта хуйня с психиатром казалась каким-то бредом. Я до сих пор корил себя за пьяный поход к одному из таких любителей влезать в чужие личные проблемы. Пусть я даже и не дошел до него в итоге, тем лучше.

Все-таки мы решились на одну такую поездку.

– А знаешь, что? – крикнула Алиса, когда мы выходили из дома, – Нахуй тебя!

– Бля, зачем ты так орешь?

– Зачем я так ору? – переспросила она, поглядывая на двор, в поисках такси. – А зачем ты ведешь себя как мудак?

– Я скорее веду себя как анти-мудак!

– Что-то плохо видно…

– Согласен, но это ты назвала меня мудаком.

Таких вот перепалок между нами было все больше. Если не из-за моей ревности, но из-за отношения Алисы к ней. А ещё из-за того, что ей очень долго и упорно приходилось уговаривать меня на эту поездку. Я даже не помню, как и почему согласился в итоге. Наверное, я сделал это для того, чтобы она перестала трахать мне мозги по поводу, и без.

Машина приехала. Мы сели на заднее сиденье. Вместе с такси, с места тронулась и Алиса. Остановить её, кажется, было бесполезно. Просить водителя сделать громче – тоже.

– Я ругаюсь с тобой, потому что ты не хочешь ехать!

– Ой, да неужели! И как ты догадалась? Наверное, потому что я пару-тройку раз сказал об этом вслух?

– А что в этом такого? На кону, между прочим, наше будущее!

– Вот это нихуя-себе драма, Алиса! – повысив голос, крикнул я.

– Тебе что ли совсем насрать на то, что между нами происходит?

Я не ответил.

Сил больше не было отвечать на вопросы, когда и так все было понятно.

Даже блядь водитель такси все понял. Он точно понял, что я люблю эту женщину, и потому согласился поехать по тому адресу, куда его там вызвали. А ещё он наверняка понял, что ей не следовало бы кричать на меня в присутствии его самого. Все-таки, ругаться лично – это одно, но не делать ведь этого на виду у посторонних. Хотя, возможно, так она готовила себя для аудиенции в кабинете психиатра – его-то она тоже раньше никогда не видела.

Минут через пять-десять, мы все-таки приехали на место. Тот самый бизнес-центр. Седьмой этаж. Приемная ещё меньше, чем этажом ниже, только тут никого не было. Она представляла собой довольно уютное место. На одной из четырех стен висела большая картина, на которой была изображена женщина, вкусившая гроздь винограда. Женщина была голой, от чего у меня встал. На полу был расстелен ковер, под картиной стоял диван, а по обе стороны от него – пара кресел. Возле дивана, на нем мы, кстати, и сидели, располагался небольшой журнальный столик. Стену напротив подпирал большой аквариум с пятью-шестью такими же большими рыбами.