– Так почему до сих пор не показал? – Надя села напротив мужа, внимательно посмотрела в его тёмные глаза. В них было беспокойство. У глаз прибавилось морщинок. Но он был по-прежнему весьма привлекателен.

– Ты понимаешь, – Николай сделал паузу, – у отца сейчас такой период, столько радости в жизни, что мне вдруг показалось жестоким напоминать ему о том времени, когда его предал и ограбил родной внук.

– В чём-то ты прав, но молчать тоже нельзя. Всё-таки надо выяснить, тот ли аграф или нет. А если мы ошибаемся, и эта вещь не имеет никакого отношения к семейной реликвии? Владимир Григорьевич развеет наши сомнения.

– Или подтвердит, – Николай вздохнул, – А если это тот самый аграф, что мы будем делать? – он стал тереть веки.

– Будем разбираться, каким образом он попал в коллекцию, откуда, кто владелец. Иного выхода нет, ты же понимаешь. – Надежда открыла баночку с джемом, поправила плетеную корзинку с хлебом, поднялась со своего места, сняла с подноса чашки, расставила их. Приоткрыла заварочный чайник, вдохнула запах свежезаваренного чая. А кое-кто любит по утрам кофе, поэтому она отправилась на кухню. К тому же надо сварить кашу дочери и Ванятке. А то часть хлеба со стола они уже похватали и жевали, сидя на ступеньках дома.

– Понимаю, – сказал вслед жене Николай.

– Что ты понимаешь? – отец появился внезапно. Николай даже вздрогнул. – Кстати, я после этих разговоров с деканом жутко проголодался, – он пробежал глазами по столу, потёр руки. – Да и вообще, пора всему семейству собраться на завтрак. И почему так долго отсутствует моя супруга?

– Твоя супруга уже здесь, – Маша въехала в открытые ворота, ловко спрыгнула с велосипеда, сняла с него привязанный бидончик с молоком. – Всем доброе утро! – бодро крикнула она, подхватила на руки бегущего к ней сына.

– Доброе утро! – Надя высунулась из окна кухни. – Ты привезла молоко? Замечательно, а то оставшееся ушло на кашу.

– А мы кашу не хотим, – вставила своё Саша, Ваня повторил за ней фразу.

– Ну, вот ещё, – возмутилась Надежда. – Вас никто не спрашивал. Живо за стол. Кто не будет есть кашу, тот не пойдёт с нами на речку. Хотите остаться дома? Пожалуйста! – Саша знала, мама своё слово сдержит. Поэтому первой устроилась за столом. Дедушка сел рядом и погладил внучку по мягким тёмным кудряшкам, Ваня устроился рядом. Николай посмотрел на отца. Ну, вот как ему рассказать об аграфе? Ведь всё вспомнит, опять будет переживать. С другой стороны, выяснить-то всё равно надо, и отец должен знать.

– Доброго всем здоровья! – в воротах стоял мужичок примерно возраста отца, пузатый, небольшого роста, в смешной соломенной шляпе, которую он снял в знак приветствия, представив взорам свою блестящую лысину.

– А, Владлен Евсеевич, – отозвался хозяин дома, – проходите, дорогой. Рад вас видеть, – крепко пожал ему руку. – Вот прошу любить и жаловать, наш новый сосед – Владлен Евсеевич, – представил Фертовский-старший гостя. – Машенька с ним уже знакома, а вот Надя не имела чести видеть. Владлена Евсеевича, почитай, две недели не было на даче, так ведь?

– Верно, занят был, признаюсь как на духу. Но наслышан о вашей очаровательной невестке. И прекрасно, что вы, наконец, собрались здесь всей семьёй. Давно это надо было сделать, да, Владимир Григорьевич?

– Вне сомнений, друг мой, – заулыбался. – Может, чайку?

Николай вздохнул. Поговорить с отцом, видимо, опять не получится. А может, и к лучшему?

Пока Владимир Григорьевич с соседом пили чай да вели беседы на разные темы, Николай, Надя и Маша отправились с детьми на речку. Ваня принялся плескаться у берега, Маша следила за сыном, периодически вытаскивая его из воды, когда губы у малыша начинали синеть. Он, как только согревался под жаркими лучами солнца, опять лез в воду, ему очень хотелось играть с Сашей, но ей было интересно с отцом. Она уже неплохо плавала и составила ему компанию, доплыв почти до середины реки. Надя сидела на складном стульчике и читала книгу.