Просыпайся! Просыпайся, Джорджи, черт тебя дери!

Быть может, когда она проснется – по-настоящему проснется, – то увидит Нила лежащим рядом. Может, у них даже не было стычки. А была ли она на самом деле? Может, в реальном мире, в мире бодрствующих, Джорджи и Нил никогда не ссорились.

– Мне приснился дурацкий сон, похожий на реальность, – скажет она, когда проснется. – Представляешь, там мы с тобой ссорились. А ты накануне Рождества бросил меня…

– Джорджи! – крикнула из кухни мать. – Что там у тебя упало?

Неужели и мать – персонаж ее сна?

– Ничего у меня не упало, – соврала Джорджи.

Но мать уже поднималась наверх.

– Я слышала шум. – Она покосилась на валявшийся телефон. Из трубки доносились короткие гудки. – Джорджи, ты как себя чувствуешь?

– Прекрасно, – ответила Джорджи, вытирая глаза. – У меня… Наверное, у меня обыкновенный нервный срыв.

– Ничего удивительного, дорогая. Ведь муж тебя бросил.

– Он меня не бросал, – возразила Джорджи.

А может, все-таки бросил, но она отказывается в это верить? Отсюда и ее раздрай.

– Мама, мне просто нужно отдохнуть.

– Целиком с тобой согласна.

– И наверное, чего-нибудь выпить.

Мать вошла в комнату, подняла телефон и поставила на столик:

– Сомневаюсь, что тебе стоит браться за рюмку.

Разве Джорджи уже глушила себя выпивкой? Было такое или не было? Неужели она настолько отключилась?

– Скажи, ты помнишь отца Нила? – спросила она у матери.

– Пола Графтона? Конечно помню. Нил очень похож на отца.

– Похож? Или был похож?

– Ты это о чем?

– Что ты знаешь об отце Нила?

– О чем ты говоришь? У него же был сердечный приступ.

– Да. – Джорджи потянулась и схватила мать за руку. – У него действительно был сердечный приступ.

– Постой… – Мать смотрела на нее уже не с беспокойством, а с испугом. – Может, у тебя плохо с сердцем? Ты думаешь, это приступ?

– Нет.

А если да? Если она доработалась и допереживалась так, что сердце не выдержало?

Джорджи потрогала щеки. Заставила себя улыбнуться.

– Не волнуйся, мама. Я совершенно здорова. Просто надо как следует выспаться.

– Вряд ли тебе стоит сейчас ехать домой.

– Я тоже так думаю.

– Ну вот и хорошо… Джорджи, ты с этим справишься. Когда мы с твоим отцом расстались, я вначале тоже думала, что до конца дней буду жить одна.

– Ты сама оставила моего отца. Ради другого мужчины.

Мать тряхнула головой:

– Чувства не поддаются разумному объяснению. Браки вообще абсурдны.

– У него был скоротечный инфаркт. Кажется, это так называется?

– Да что тебя заклинило на отце Нила? Не берег себя, бедняга. И Маргарет жалко.

– Мне нужно выспаться, – снова сказала Джорджи.

– Так спи, – ответила мать и, уходя из комнаты, выключила свет.

Целый час Джорджи пролежала в темноте. Сон не шел.

Она снова плакала.

И снова говорила сама с собой: «Мне уже мерещится невесть что. Я устала. Я очень устала».

Джорджи закрыла глаза и сделала новую попытку уснуть. Бесполезно.

Полной темноты в комнате не было. Джорджи лежала и смотрела на желтый телефон.

Устав ворочаться с боку на бок, она решила поехать домой. Тихо вышла во двор, села в машину и некоторое время сидела не шевелясь. Потом достала мобильник, включила в гнездо прикуривателя и попыталась позвонить Нилу. Он не отвечал. Зачем человек заводит себе мобильный телефон, если не отвечает на звонки? А может, он действительно бросил ее? Забрал девочек и уехал. Может, она настолько выбилась из реальности, что не поняла этого и подумала, будто они втроем просто поехали навестить его мать и отпраздновать Рождество? Или он прямым текстом говорил ей, что они расстаются, а она не прислушалась?

Джорджи сидела в машине и плакала.