До первого этажа Иван Петрович не проронил больше ни слова. Молчал и Игорь. Только на улице старичок бросил короткое «будь» и отправился по своим делам.

Игорь присел на лавочку возле подъезда, достал сигарету, чиркнул зажигалкой и жадно затянулся. Радость от выгодной покупки квартиры сменилась необъяснимой нарастающей тревогой. В голове одна за другой каруселью закружили самые разные мысли. С одной стороны, смерть абсолютно незнакомого Лёхи Волкова его никак не могла касаться. Мало ли трагедий случается каждый день вокруг. С другой стороны, этот факт легко укладывался в цепочку последовательных действий, в результате которых он сидит теперь именно на этой скамейке, возле именно этого дома, где на седьмом этаже есть теперь именно их с Ольгой квартира. Игорю не хотелось верить в то, что эти, казалось бы, случайные события могли быть связаны чьей-то высшей волей в единый, а самое главное – непонятный для него план. В висках начало пульсировать. В какой-то момент ему даже захотелось броситься обратно в подъезд, промчаться тринадцать пролётов, вытащить Ольгу из этой злополучной квартиры и больше никогда туда не возвращаться. Пусть риэлторы с ней разбираются, а с банком он все дела уладит сам.

БАМ-М-М!

Звон церковного колокола вывел Игоря из ступора, оборвав вереницу его мыслей. Только сейчас он заметил, что сигарета в руке истлела до самого фильтра.

БАМ-М-М!!

Он бросил окурок в стоящую рядом урну. Несмотря на ноющую боль в голове, достал новую сигарету, прикурил.

БАМ-М-М!!!

И, словно крысы в сказке про Нильса и диких гусей, безвольно пошёл на Звон.

Дорога до храма заняла не более пяти минут. Пройдя будто под гипнозом вдоль кирпичного забора, Игорь вышел на параллельную улицу кварталом выше. Именно с неё был главный вход на церковную территорию. На протяжении почти всего этого нехитрого маршрута со звонницы нескончаемым потоком лился звон колоколов. Пока он не смолк, каждый удар болезненным толчком отзывался в голове Игоря, а тело волнами покрывала «гусиная кожа».

Следуя по тропинке мимо тех самых цветущих яблонь и груш, которыми он часом раньше любовался с балкона своей новой квартиры, Игорь приблизился к церкви и машинально задрал голову, чтобы увидеть того, кто рождал Звон. С земли церковь выглядела гораздо внушительней, чем казалось с высоты, а уходящий в небо шпиль звонницы (если не брать во внимание крест) был вообще похож на тонюсенькую иголку. Не сумев никого разглядеть в глазницах колокольни, Игорь шагнул в храм.

Оказавшись внутри, он на мгновенье потерялся. Солнечное утро сменилось полумраком, а в нос ударила приторно-теплая волна церковных благовоний, замешанных на сырости и затхлости. Через какое-то время Игорь пришёл в себя, осмотрелся и сделал несколько несмелых шагов.

Несмотря на субботу, народу в храме было немного. Две прихожанки о чём-то вполголоса разговаривали с церковным служителем, ещё несколько человек усердно молились у иконостаса. Сухонькая старушка в строгом тёмном одеянии что-то бормотала себе под нос, перебирая церковную утварь в лавке, а другая – точная её копия – ходила от иконы к иконе и время от времени, поплевывая на пальцы, тушила огарки свечей, собирая их в картонную коробку.

На случайного гостя никто не обращал ни малейшего внимания. Однако Игорь остро ощущал тотальный контроль со стороны кого-то незримого. А ещё его внезапно охватило чувство дежавю. Оно было секундно-стремительным, но настолько ярким, словно вспышка молнии на чёрном небе, что сомнений быть не могло: всё это с ним уже происходило. Оглядывая серые стены и довольно аскетичное внутреннее убранство церкви, Игорь попытался определить, где здесь может быть проход на колокольню. Чуть левее он заметил две двери, находящиеся на небольшом расстоянии друг от друга. К одной по узкому коридору спускались ступени (и, по всей видимости, это был запасной выход), а другая располагалась практически в углу и вполне могла вести в колокольный пристрой.