Вот что случается, если не придерживаться плана. Полная и всеобъемлющая катастрофа. Больше никогда так делать не буду.

Мама гладит меня по голове:

– С финансовыми проблемами сталкивается любая семья. Но мы справимся. Тяжелые времена, как правило, длятся недолго. Надо лишь дождаться их окончания.

Однако она не знает, насколько в действительности все плохо. Меня беспокоит не только необузданная папина вспышка гнева нынешним утром, но и тот факт, что тайна его похождений на стороне известна не только мне. О ней знают Макензи. Знает Леннон. Сколько времени пройдет до того момента, пока кто-нибудь не проболтается и мама обо всем не узнает?

Я не могу этого допустить.

– Это что у тебя, крапивница? – спрашивает мама и останавливается, чтобы внимательнее рассмотреть мою руку. – О боже, Зори, да у тебя везде волдыри. Ты что, ела креветки?

– Нет.

Иногда мою болезнь действительно могут вызвать моллюски, но в основном это стресс либо какой-нибудь случайный аллерген. Она непредсказуема. Мое тело – сплошная тайна.

Она хмурится, глядя на меня, от беспокойства ее лицо принимает напряженное выражение.

– Тебе опять придется ежедневно принимать противоаллергические препараты. К тому же нам надо будет купить в магазине Анджелы ту гомеопатическую мазь.

От этой мази у меня болит голова, но я ни о чем таком не упоминаю. Мама говорит, что, если поторопиться, можно зайти и купить ее на обратном пути, но в этот момент мое внимание привлекает нечто на другом конце улицы. На обочине припаркован черный, дьявольский катафалк Леннона. Мы примерно в квартале от его работы, стало быть, он, скорее всего, трудится. Когда я вспоминаю об утренней ссоре с отцом, мне в голову приходит мысль: меня неделю не будет, в то время как Леннон останется. Стоит ему еще раз поцапаться с папой, и он может проболтаться об альбоме с фотографиями.

Нужно будет вырвать у него обещание держать рот на замке.

– Слушай, тебе ни к чему опаздывать на следующий сеанс, – говорю я маме, – мне ничего не стоит зайти к Анджеле самой и купить мазь от крапивницы.

Она замирает в нерешительности, потом сует руку в карман рабочей блузки и протягивает мне немного денег:

– Ладно. Скажи ей, что, если отпустит тебе просто так, с меня бесплатный сеанс банок. Иногда она предпочитает бартер.

– Корпоративная солидарность в целительской среде?

– Типа того. Вернешься домой – прими противоаллергическое средство, потом я приду посмотрю, как ты, договорились?

– Договорились.

– Я не шучу. Не заставляй меня тащить тебя в «Пресвятое сердце».

– Только не к этим чудовищам, – трагичным голосом говорю я. – Традиционная медицина – для тупоголовых.

Она тычет мне пальцем в бок и щекочет. Я хохочу.

– Следите лучше за своей крапивницей, леди.

Я обещаю внять ее совету.

Когда мы расходимся в разные стороны, я возвращаюсь по тротуару обратно, перехожу на другую сторону улицы, миную машину Леннона и шагаю к магазину на углу.

«Остров рептилий» – один из старейших во всей Калифорнии магазинов по продаже гадов. На его кирпичном фасаде расположилась гигантская фреска, живописующая джунгли с ящерицами, черепахами и змеями. О господи! Я прохожу мимо тропических растений и огромных бревен, прибитых воображаемыми волнами к его заглубленному входу, и толкаю перед собой дверь.

Внутри глаза тут же привыкают к рассеянному свету, ноздри заполняет густой, мускатный запах грунта и змей. Вдоль стен расположились сотни резервуаров и террариумов, их ультрафиолетовые осветительные приборы и нагревательные лампы создают теплую атмосферу. Большинство здешних рептилий выставлены на продажу, хотя хозяева магазина также реализуют собственную программу их разведения и активно занимаются просветительской деятельностью.