– Ой, да якшайся, с кем хочешь! – сердито буркнул карлик, не любивший вспоминать тот унизительный случай, когда его, еще молодого ловкача, впервые поймали за руку. И кто?! Пьяный спящий (!) дикий рыцарь. – Только потом не говори, что я тебя не предупреждал!

– Не переживай, не скажу.

Дружки разговаривали вполголоса, но Марэна слышала их очередную перепалку и то, что сэр Рогбир, несмотря на свое положение, вел себя уважительно по отношению к людям низкого сословия, вызвало у неё симпатию к этому грозному и мрачному с виду человеку. И даже бугрившиеся на щеке и виске рыцаря шрамы, поначалу показавшиеся ей безобразными, сейчас не вызывали и толики неприязненности. Всего лишь след былых битв, печать бывалого воина…

***

Проехав каменный мост через небольшую речушку, повозка и сопровождавший её рыцарем поднялись на пригорок, с которого открылся вид на город и замок короля.

– Почти приехали, Ваше Высочество! – сообщил рыцарь. – До дома рукой подать!

Девушка выглянула из повозки и обомлела от волнения и восхищения – перед её взором в живописной долине раскинулся большой город, а за ним и до самого горизонта, в лучах заходящего солнца, лениво колыхалось степенное море. Это и был Лонтерфол – столица королевства.

Хоть в городе имелось немало внушительных, огороженных по всем правилам военной науки особняков, королевский замок трудно было спутать с чем-либо другим. Величественный и суровый, он стоял у самой кромки моря, на высоком скалистом берегу, как бессменный страж долины и залива, и внушал поданным трепет и веру в королевскую сильную руку. По ночам огни замка служили маяком для бороздящих море кораблей, а на закате остроконечные шпили пяти его самых высоких башен, откидывали на городские кварталы тень, похожую на вытянутые пальцы августейшей руки.

Замок стоял на возвышении и был окружен высокой крепостной стеной, и за этой стеной принимались важные решения и издавались непрекословные указы, принимались послы иных государств и устраивались грандиозные пиры. Почти все золото королевства хранилось в подземельях замка.

За стеной замка были расположены дома городской знати и богатых горожан – удачливых купцов, судей, хозяев ремесленных мастерских, ростовщиков, судовладельцев и собственников доходных домов. Их квартал также был огорожен от остального города земляной насыпью и рвом заполненным водой. Здесь заключались и расторгались договора, намечались новые торговые пути и финансовые сделки. Тяжелые кошели серебра здесь передавались из рук в руки и прятались в тайниках.

Ниже, за насыпью располагались кварталы «среднего класса» где жили торговцы мелкой руки, менялы, смотрители, клерки, мастера, ремесленники, а также стояли мастерские и ремесленные артели. Именно здесь ковалась, рубилась и ваялась слава королевства. Именно здесь мастера на все руки создавали оружие и доспехи для королевской рати, седла и сбрую, снасти и паруса, изысканную утварь, резную мебель, музыкальные инструменты, ткали сукно и шили одежду, и делали еще много всего, без чего невозможно было представить ни один зажиточный дом, и что по праву ценилось во всех краях света. Но, в основном, лишь медные монеты были здесь в ходу.

А на самой окраине города, в грязных и убогих трущобах, ютилась городская беднота и всяческая уголовная босота – убийцы, грабители, карманники, проститутки, попрошайки и… романтики-вольнодумцы – кладезь дешевой рабочей силы и неиссякаемый источник преступлений. Здесь, в окраинных трущобах, тесно переплетшихся с темными подворотнями портового бидонвиля, хватало своих «ночных баронов», «серых епископов» и «сеньоров черного рынка», продававших все и вся: ворованные драгоценности и безделушки, отобранные за долги барахло и проигранные семейные реликвии, честно заслуженные награды и хитростью выманенные подарки. Не гнушались здесь торговать и людьми: проигранных женщин продавали в дома терпимости, проигравшихся мужчин в матросы. И лишь здесь, хоть и далеко не у всех, водилось и золото, и серебро, и медь.