4. Лучшей засады они не могли придумать: стена дома, забор, канава и метрах в пятидесяти ближайший фонарь. Андрей не стал обходить канаву, перепрыгнул через нее, поскользнулся и налетел на Толяна, выросшего, словно из-под земли.

– А вот и мы, радостно сообщил он и зашипел. – Молись, подонок, пока не поздно.

Позже Андрей не раз обыгрывал варианты этой встречи.

… – На колени обязательно становиться? – коротко спрашивает он и мастерским ударом в челюсть сбивает Толяна с ног. Кто-то прыгает на него сзади. Он пригибается и этот кто-то с воплем плюхается в лужу. Не долго раздумывая, он укладывает третьего. Больше всех досталось бы очкарику, но он во время исчезает.

Или:

… – Молись, подонок, пока не поздно

– А вот мы сейчас посмотрим, кто из нас богомольней.

С этими словами Андрей чисто по футбольному бьет Толяна в живот. Тот ломается пополам, и его голова оказывается у Андрея подмышкой. Толян отчаянно пытается вырваться и даже приподнимает Андрея, чем тот пользуется и петляет его ногами. Подбегает Борис. Трое бросаются на него. Борис швыряет метра на два одного, второго и дальше всех очкарика. Андрей отпускает Толяна, дает ему под зад коленом, и он обегает, высоко поднимая ноги…

Он был крупнее и выше Андрея, и это действовало.

– Ну, – опять прошипел он. – Считаю до трех.

При счете два Андрей расчетливо пнул его коленом ниже живота.

Одновременно в глазах у него вспыхнули разноцветные искры и погаси. Наступила темнота.

Когда он очнулся, то увидел, что сидит на земле, прислонившись к забору. Галка выжимала платок. Броня колдовала с пуговицами на его рубашке.

– Классно ты его уделал, – улыбнулся Борис. – Он так и не очухался, как следует до моего появления. Теперь ему нет смысла жениться.

Андрей с трудом поднялся. Голова кружилась и, казалось, распухла до размера бочки.

– Кто меня ударил и чем? – спросил он, еле ворочая языком.

Броня говорит, что очкарик булыжником. Я увидел тебя уже стоявшим на коленях.

– Как это… на коленях?

– Видел, как молятся: лоб в землю, зад в небо? А он, этот тип, которого ты двинул, стоял согнувшись над тобой. Пейзаж был редкий. Ты ему молишься, а он тебе зад целует.

5. Андрей все же уговорил Бориса не провожать его, и на «Комсомольской» они расстались. Борис и Галка поехали дальше, а он с Броней пересел на электричку. То, что она живет в Удельной, в трех остановках от его платформы, было для него приятной неожиданностью.

Всю дорогу он болтал. Броня больше слушала, смеялась и часто поглядывала на повязку на его голове.

Несмотря на ее мольбу уехать скорей домой, он вышел из электрички вместе с ней. Они прошли с десяток темных закоулков и наконец подошли к двухэтажному деревянному дому с вывеской «Общежитие».

– Здесь я живу, – сказала Броня.

По ее голосу он понял, что она стыдилась этого. Сделав вид, что не обратил внимание, он взгляну на часы. Было без четверти час.

– Последняя электричка уходит через полчаса, – сказал он. – Здесь можно где-нибудь присесть?

– За общежитием есть беседка. Иди к ней, а я сбегаю за йодом.

Беседка, непонятное сооруженье на трех столбах, сплошь обвитая засохшими вьюнами, оказалась довольно удобным и теплым местом. Декабрьская ночь была чуть морозная и безветренная.

Вернувшись и смазав йодом ранку, Броня села поодаль от него на скамейке. Он расстегнул пальто, пододвинулся, прикрыл ее и обнял за плечи. Она вздрогнула, но не возразила. Ему стало вдруг хорошо-хорошо. Он сел поудобней, положил голову на мягкое плечо девушки и почувствовал, что вот-вот уснет. Броня сидела так тихо, что даже не слышно было ее дыхания.

Он осторожно повернул ее лицо.