– Но Феликс… – В шоке говорит Витя. – Это же, как минимум, месяц работы! Ты представляешь, сколько нам придется просмотреть различных источников, чтобы составить такую статистику?!!!

– Ты знаешь, что меня это волнует меньше всего. – Отвечаю я. – Через неделю жду полный отчет. И учти – на кону твоя зарплата.

– Х-хорошо, Феликс. – Запинающимся голосом говорит он.

Закончив говорить, я кидаю телефон в сторону, откидываюсь на подушку и смотрю в потолок. Господи, как я это все ненавижу!..

И тут, совершенно неожиданно, мне в голову приходит весьма странная, но между тем – навязчивая идея. Потянувшись к тумбочке, я беру в руки блокнот, вырываю из него лист и записываю имя Дэна, того наглого «кузнечика». Странно, зачем я это делаю? А что, может быть, пригодится…

Приезд в Москву не изменил ситуацию. Все по-прежнему выглядело самым отвратительным образом.

Витя представил мне полный отчет по продажам. Доходы от альбомов стремительно падали. Статистика появлений в эфире тоже удручала. Одни лишь концерты, концерты, концерты – опять что ли, как в молодости, копейку зашибать? Такое ощущение, что Феликса Абрамовича Серебрянникова просто забывали и тупо вызывали лишь на всякие старперские корпоративки. Забывали?!!! Нет!!! Я просто не мог в это поверить!!!

Во всем были виноваты мои оппоненты. Они, более молодые и прыткие, открыто проплачивали эфиры и использовали свои связи для увеличения продаж. Я должен был найти иной путь, открыть для себя новый уровень, после чего – победить.

Мне хотелось принести в мир шоу-бизнеса нечто новое, свежее и брутальное. То, что дало бы возможность возвыситься, войти в историю. В конце концов, ведь Бессонов со товарищи придумали эту сраную «Кузню талантов», а чем я, собственно, был хуже? Ведь раскрутили тогда ее и на «Всероссийском» и на НМК, и какие продажи, тиражи альбомов были. Сколько было пафоса, слов… А ведь у меня явно больше фантазии, чем у этих сопляков и придурков.

Я должен был осушить это болото, поставить весь шоу-биз с ног на голову…

И тут, и тут… на меня сошло озарение. Я все понял…

Против меня зрел заговор. Я начал чувствовать это давным-давно. Самолет, подмена хорошей машины на плохую, позднее размещение, сплетни, разговоры за моей спиной, звонки в номер и бросание трубок, девка эта в казино тупая, мерзкие королевские креветки и просроченный шашлык, нечестный дилер в казино, перепивший Лихачев, валяющийся в номере Андрюха, который спиздил у меня ключи, снотворное в бокале и выключенная фонограмма под конец. Все это были события одной цепи.

Снотворное? Да-да. Это именно оно и было. Кто-то насыпал эту гадость мне в виски, чтобы я не мог выступать.

Когда я вышел на сцену, я сразу почувствовал, что не могу петь. Ноги подкосились сами собой, словно ватные. Много ли я выпил? Ну, конечно нет, просто ерунда, – в 95-ом с Кожевниковым во время нашего украинского турне в поддержку борьбы со СПИДом мы не так поддавали. Странно, что обследовавший меня доктор ничего не сказал про снотворное, но, наверное, он просто был некомпетентный врач, а может и ему заплатили… хотя нет, не хочу думать… Ладно, в любом случае я договорился с медиками – они поставили официальным диагнозом сердечный приступ, а затем моя пресс-служба распространила публичное заявление об инфаркте и инцидент был улажен.

Пресса еще долго шумела, а я получил отличный пиар и радовался, что в столь щекотливой ситуации смог снова не только увернуться от удара, но и получить от вражеской атаки немалую выгоду.

Я мог бы выписаться из больницы в первый же день, но ради приличия полежал еще три дня, кстати, и отдохнул слегка. Послушал соболезнования коллег, принял кучу каких-то цветов, писем и подарков от фанатов. Заходил ко мне даже сам олигарх-именинник: я льстиво извинился перед ним за испорченный концерт, а он сказал – «Вы так напугали нас, Феликс. Ничего страшного, выздоравливайте скорее, мы всегда будем рады видеть вас у себя». Деньги в итоге, несмотря на неотработанное выступление, мне заплатили полностью. Впрочем, не заплати они, я бы поднял такой скандал, что эти киргизские власти замучались бы отмываться.