– Ладно, не буду ходить вокруг да около… Дело в том, что я рассчитываю получить от реализации моей мечты определенные дивиденды. Речь идет, конечно же, не о распродаже старинных фолиантов. Я совершенно бескорыстно хочу вернуть их человечеству, а взамен получить немножечко славы. Той славы, которую имел при жизни Шлиман за свои открытия. Той славы, благодаря которой он создал легенду из собственной жизни. Нет, мне столько и не нужно. Но пусть все знают, что это именно я, Надыбин Михаил Викторович, благодаря исключительно собственной инициативе и собственным средствам, разыскал библиотеку Улугбека, скрытую от людских глаз на протяжении почти шести веков. Короче, мне нужен штатный летописец, хроникер, литератор, который был бы постоянно рядом со мной и в художественной форме записал бы весь процесс поиска, понимаете? Так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Правда, Шлиман писал сам. Но у меня, к сожалению, нет литературной жилки. Не дал Бог умения владеть живым, звонким слогом. Поэтому я давно уже решил про себя: как только вопрос об организации экспедиции перейдет в практическую плоскость, я сразу же приглашу опытного литератора, способного описать ход событий объективно, красочно, и в то же время, не забывая о моей личной роли. Только и всего. Это ведь справедливо? Или вы считаете меня презренным честолюбцем? Говорите прямо, не юлите!

– Минуточку, сейчас меня больше занимает другой вопрос: почему всё-таки именно я?!

– Я прочитал ряд ваших очерков и понял, что вам тоже небезразлична эта тема. То есть, мы в некотором роде единомышленники. Это первое. Во-вторых, мне симпатичен ваш слог. Кроме того, я по разным каналам собрал сведения о вас, и оказалось, что вы тот самый человек, который идеально вписывается в мой замысел. Вы одиноки, то есть, как и я, не связаны семьей, вы физически здоровы и выносливы, вы умеете держать слово и хранить чужие тайны. Ну, а отдельные ваши недостатки, вроде склонности, скажем так, к созерцательности, сопровождаемой принятием горячительных напитков, всё же не мешают вам периодически браться за ум и энергично наверстывать упущенное.

– Вы мне льстите, – заметил я. – Но, вообще-то, хотелось бы узнать, из каких источников вы почерпнули всю эту удивительную информацию обо мне?

Он рассмеялся:

– Пока могу вам указать только на один из этих источников. Это моя, так сказать, мачеха, Лариса Леонардовна Крутикова, которая считает себя профессиональной журналисткой.

– Вы сказали – Крутикова? Что-то не приходилось встречать эту фамилию на страницах нашей прессы.

– Когда-то она публиковала свои опусы под псевдонимом «Жемчужная», но, по-моему, давно уже не пишет. С тех самых пор, когда пришла брать интервью у моего тогда еще здравствовавшего родителя, после чего уже назавтра он сделал ей предложение, – с едва заметным оттенком осуждения произнес Надыбин. – Но связь с миром журналистики Лариса Леонардовна поддерживает по-прежнему. По крайней мере, себя она позиционирует именно так. Убедитесь сами. Я обязательно познакомлю вас с ней. В ближайшее время… – тут он рубанул воздух ладонью: – Ладно, в сторону мелочи быта! Я предлагаю вам прямо с сегодняшнего дня стать летописцем экспедиции. Экспедиции, формирование которой я рассчитываю завершить в ближайшие две недели. Вы будете получать зарплату, ну, скажем, превосходящую ваши нынешние доходы в семикратном размере. И это – после вычета налогов. Разумеется, все переезды, питание, гостиницы – за счет организации. Плюс премиальные. Плюс крупная премия по итогам нашего совместного поиска.