Серая молния пронеслась мимо. Тошио подогнул колени к груди и вцепился в трос двумя руками. Он знал, что Кипиру пронырнёт под днищем и вылетит с другой стороны. Лишь мелькнуло серое, Тошио оттолкнулся от саней.

Тело-пуля вывернулось в мгновенной панике – уйти от столкновения. Тошио вскрикнул, получив удар дельфиньим хвостом в грудь. Но в крике было больше радости, чем боли. Расчёт оказался верен!

Когда Кипиру повернул снова, Тошио ушёл в сторону, пропуская дельфа между собой и тросом. Зажав ступнями скользкий хвост, он затянул трос, как гарроту.

– Попался! – крикнул он.

И в этот миг обрушилась волна.

Водоворот сомкнулся и потащил ко дну. Обломки били в юношу, тело засасывал вихрь, а биения сумасшедшего дельфа помогали ему.

Сейчас страха волны не было. В нём кипела боевая ярость. Адреналин хлестал в кровь горячей струёй. Он наслаждался, спасая Кипиру и тут же воздавая ему за все дни унижений.

Дельфин извивался в панике. Когда волна промчалась над ними, он издал общий для всех крик – наверх, за вдохом. Фин отчаянно рвался к поверхности.

Они вырвались из воды, и Тошио едва не получил в лицо мощную струю из дыхала Кипиру. Несколько прыжков – дельф пытался сбросить нежеланного наездника. Всякий раз, уходя с ним под воду, Тошио пытался докричаться.

– Ты же разумный! – хрипел он. – Дьявол, Кипиру… ты… ты пилот звездолёта!

Убеждать приходилось на тринари, но не стоило и пытаться; он сам был на краю гибели.

– Дубина!.. Член плавучий! – вопил он из рушившихся гидроударов. – Рыба захваленная! Ты меня убиваешь, ты, чёртово… Ити загребут Калафию, потому что вы, фины, распустили языки! И чего мы вас вытащили в космос?

В словах кипела ненависть. Презрение. Но вот Кипиру, похоже, услышал. Встал на дыбы в воде, как разъярённый конь. Тошио почувствовал, что отрывается от дельфа, летит прочь, как тряпочная кукла, и с оглушительным всплеском врезается в воду.

Известно всего восемнадцать случаев за целых сорок поколений возвышения дельфов, когда фины нападали на людей, желая убить. Каждый раз всех финов, родственников преступника, стерилизовали. Но Тошио всё равно ждал, что в любой миг будет уничтожен. Ему было всё равно – именно сейчас он понял, откуда его депрессия. Она вырвалась на поверхность, освобождённая схваткой с Кипиру.

Не возможность погибнуть давила на него последние недели. Мучило то, о чём он не позволял себе подумать со дня битвы над Морграном. Ити… иномирные… галакты всех рас и верований, что сейчас ищут «Бросок», захват корабля с фин-экипажем ничего не завершит.

По крайней мере хоть одна ити-раса догадается, что «Броску» удалось спрятаться. Или могут решить, что команда смогла передать секрет открытия на Землю. Любое из двух предположений влечёт шаг, логичный для одной из самых безжалостных или победоносных рас галактов, – применение насилия.

Земля в состоянии защитить себя. Омнивариум и Гермес, скорее всего, тоже. Тимбрими отстоят колонии Каанана.

Но миры наподобие Калафии или Атласта захватят сразу. Заложниками станут его семья и все, кого он знал. И Тошио осознал, что винит в этом дельфов.

С минуты на минуту должна была пройти очередная волна. Тошио было всё равно.

Мимо него проносило груды плавника. Километром дальше Тошио различил металлический остров. Тот или не тот. Он не мог сказать, на его ли берег выбрасывались дельфины.

Какой-то крупный обломок плыл рядом. Секундой позже Тошио понял – это Кипиру.

Развернувшись на воде, он сдвинул щиток шлема.

– Что, можешь гордиться? – спросил он.

Кипиру повернулся, и большой тёмный глаз взглянул на Тошио. Нарост на дельфиньей голове – генетики дали прежнему дыхалу функции органа речи – испустил долгий, тихий, переливчатый звук.