Свободное от работы время Геракл посвящал изучению серьезных философских и исторических трудов, обладал аналитическим складом ума и исключительной способностью подмечать ускользающие от других мельчайшие подробности. Помимо официального языка еврейского населения Израиля он превосходно владел арабским, французским, английским, итальянским, испанским и немецким языками. Довольно сносно мог изъясняться на польском, украинском, японском, вьетнамском и китайском, а также на суахили, бамбара, кикуйю, умбунду и канури. Вовремя выйдя на пенсию, он вполне мог круто изменить судьбу, став крупным учёным-лингвистом, историком или философом, даже искусствоведом, но предпочёл до конца дней оставаться профессиональным убийцей из разряда правильных парней, совершающих дерзкие и героические подвиги на службе взрастившего государства. Было ли в этом его призвание или сказалось влияние среды, в которой он воспитывался с юношеских лет? Геракл никогда не задавался таким вопросом; всегда честно исполнял долг, стараясь не допускать ошибок, поскольку снайпер, как сапёр, ошибается только однажды.

Работа телохранителя, которой Геракл посвятил последние пятнадцать лет, тем более сыщика, гоняющегося по свету за жёлторотым соплежуем, чтобы вернуть домой целёхоньким и невредимым, не особенно ему импонировала. Гораздо интереснее выследить крупную дичь и поразить одним выстрелом с дальнего расстояния. Но беспрекословное подчинение приказам даже вопреки собственному желанию давно стало жизненным кредо. Служению избранной в юности профессии он подчинил свой богатый внутренний мир и неутомимое стремление к познанию. Наблюдая за происходящим вокруг, созерцая мир, наполняя себя новыми идеями, эмоциями и чувствами, Геракл никогда не забывал учитывать особенности выбранной позиции, время суток, температуру воздуха, скорость и направление ветра, его перемещение, расстояние до цели, как падает свет, куда перемещаются тени и многое другое, что влияет на результативность выстрела. Он в совершенстве владел овеянным таинственной романтикой искусством охотника в сочетании с хитростью браконьера и мастерством меткого стрелка, вооружённого самым лучшим оружием, которое может дать наука; умением маскироваться, терпеливо ждать подходящего момента и мгновенно использовать его. Был хитёр и безжалостен, обладал почти животной способностью ориентироваться на любой местности.

Предстоящая лёгкая прогулка по зарубежью не сулила сильных психологических стрессов и опасных приключений.

Полученные краткосрочные туристические визы категории «C» позволяли Гераклу и Сирене находиться на территории Франции до 90 дней и беспрепятственно перемещаться по странам Шенгенского соглашения. Но «6-й», которому до выхода в отставку оставалось всего два месяца, не намеревался так долго скитаться по Европе. Он знал по опыту, если в течение ближайшей недели не выйдет на след пропавшего идеолога, все усилия по продолжению поиска бесполезны. За это время вероломный противник надёжно спрячет его, включив в программу защиты свидетелей, либо закатав в асфальт. Многолетний опыт общения с ликвидированными в разных странах перебежчиками подсказывал, что идеолог не изменил Родине, следовательно, не мог воспользоваться поддержкой западных спецслужб. Значит, разыскать его будет легко. Геракл предполагал задействовать в Париже кое-какие старые связи и быстро получить нужную информацию, а потому не сомневался в скором успехе.

2.

Самолёт приземлился в международном аэропорту Шарля де Голля вовремя. Секретные агенты без затруднений прошли границу, не вызвав на пункте паспортно-визового контроля никаких подозрений. Геракл ничуть не опасался, что кто-то в спецслужбах или из бывших коллег по легальному бизнесу сможет опознать в нём преуспевающего бизнесмена, пропавшего в конце восьмидесятых годов. Его возвращение в Союз было обставлено надлежащим образом по правилам строжайшей конспирации. Тогда в КГБ не допускали дилетантских проколов. Катастрофа частного лёгкомоторного самолёта в деловом мире торговцев оружием явление привычное. Для надежности самолёт упал не в океан и не в непролазные джунгли Индокитая, а эффектно разбился в живописных окрестностях Шамкни – широко известного города-курорта во французских Альпах, расположенного у подножия горы Монблан. В местных и столичных газетах были напечатаны немногословные скорбные некрологи, а на одном из парижских кладбищ появилось заурядное, но подлинное надгробие над прахом спившегося безымянного клошара, тщательно подобранного по группе крови и комплекции в предместьях Бордо. Наёмные менеджеры в два года довели созданную им фирму до банкротства, распродав за бесценок активы конкурентам и разворовав вырученные средства. Оставленным без гроша акционерам в уголовном суде не удалось доказать злой умысел в действиях управленцев. Следы экономических преступлений скрыли, списав просчёты на трагически погибшего босса, на личных счетах которого обнаружили всего несколько тысяч долларов. Его движимое и недвижимое имущество было конфисковано судебными приставами за долги по кредитам. Французские власти так и не узнали, куда подевались нажитые непосильным трудом миллионы.