С досадой швырнув на бетонный пол гаража испорченную сумочку, Джулия с разъяренным видом, надменно стиснув губы, двинулась следом за женихом в сторону лифта. Теперь ей предстояло самое сложное: наедине убедить Глама, что он сам принял решение вернуться к идее «Вольных рейнджеров Саггети»…

Кенни Бампер, Оззи Пастор, Стив Кувалда и мистер Динелли переглянулись. Что ж, значит, дон Глам все-таки принял судьбоносное решение, и им оставалось только выполнить его. Никто не горел желанием просить уточнений у босса после того, как тот категорически потребовал не беспокоить его, однако все и так было яснее ясного: он наверняка поделился своими планами с невестой, пока они летели сюда. И для всех было лучше, чтобы верные люди начали выполнять его решение немедленно, а не спустя какое-то время, когда он выйдет из депрессии и вспомнит, что так и не отдал необходимых распоряжений. Нельзя было упускать ни минуты, все прекрасно понимали: время сейчас работает против них. Поэтому в тот же день Кенни Бампер и Стив Кувалда с разницей в полчаса чартерными рейсами спешно стартовали из центрального космопорта Тахомы в разные точки галактики. А обеспокоенный Оззи Пастор до позднего вечера терпеливо ждал уточнений от босса, однако из апартаментов дона Глама, где Саггети заперся вместе с Джулией, потребовав принести семь бутылок виски, так и не раздалось ни одного звонка. И это навело Оззи на некоторые сумрачные, но любопытные мысли. Крайне любопытные… во всяком случае, для него самого.

– Ну, как? Видно что-нибудь?

Ларри Джарвис по прозвищу Заноза испытующе посмотрел на проводника, метиса Чедку, который внимательно изучал раскинувшуюся внизу долину в полевой бинокль. Справа, шагах в пятидесяти от них, грохотал гигантский водопад, обрушивая в долину тысячи тонн бурлящей воды. Над ним трепетала, наискосок перечеркивая небо, огромная радуга.

– Есть след, бачка Ларри… – сосредоточенно проговорил Чедка, подкручивая колесико резкости, мокрое от висящего в воздухе облака из мельчайших частиц влаги, вздымаемых водопадом. – Хороший след, бачка! На бульдозере проехали, что ли, твоя-моя? Вам, белым, только дай что-нибудь мала-мала ломай по дороге. Хуже навозный червяк…

Заноза машинально пропустил мимо ушей традиционное ворчание проводника. Для того это было что-то вроде шаманского ритуала перед боем. А вот лежавший слева от него новобранец недовольно завозился на земле, но ничего не сказал. Он еще не научился не обращать внимания на ехидную, но в общем-то беззлобную трескотню метиса.

– Браконьеров видишь? – поинтересовался Джарвис.

– Только след, твоя-моя… – пробормотал Чедка. – Два след, – внезапно уточнил он.

– Они разделились? – тут же сделал стойку Заноза.

– Разделились, так, бачка… – Метис понемногу двигал бинокль вправо. – Нет, опять один след. Не разделились. Моя-твоя, не умеешь ходить в джунгли – не ходи в джунгли! Мастер Чедка потом иди выручай маленький белый ублюдок, да?

– Хватит уже ворчать, старина. Далеко ушли?

– Да нет, твоя-моя. Совсем свежий след, бачка Ларри. Пешком мы их полтора часа иди-догоняй.

Ну, раз Чедка сказал «полтора часа догоняй», значит, именно так и будет. Иначе не преминул бы сказать – «догоняй час двадцать» или «час тридцать пять». Мастер Чедка Чалмерс был страшно хитрым и неимоверно жадным парнем, и еще он мгновенно засыпал, привалившись к дереву, даже на пятнадцатиминутном привале, однако Заноза не любил работать с другими проводниками. Метис обладал звериным чутьем, отличной памятью, уникальным глазомером и твердой рукой. За эти качества Джарвис прощал ему многочисленные раздражающие недостатки, которые наверняка заставили бы Занозу отказаться от менее умелого проводника. Например, кроме перечисленного – бесконечное бормотание насчет отвратительных белых или постоянное коверканье английского языка. Чедка всю жизнь прожил на Эшмоле среди американских колонистов, и Ларри готов был держать пари, что он говорит по-английски ничуть не хуже его, а другого языка не знает. Тем не менее метис все время старался подчеркнуть свое отличие от глупых белых – пусть даже разговаривая словно вождь захолустного племени из фильма класса Б. Чалмерс кичился своей непохожестью на других колонистов и выдуманными обидами, которые белые вроде бы нанесли его народу тысячу лет назад.