Йода кивает, обращаясь словно к самому себе:

– Гордишься собой ты. Небезосновательно гордишься.

– Я знаю.

– Но и не без риска, однако.

– И это я тоже знаю.

Ученик проводит пальцами по пустой раковине и бросает ее в пруд. Перепуганные водомерки разбегаются в разные стороны, пытаясь при этом не провалиться.

– Бо́льшим, чем джедай, бо́льшим, чем Сила, быть не сможешь ты, – говорит Йода.

– Но Сила – это нечто большее, чем джедаи, учитель. Сила – не просто эти стены и учение. Она течет во всех живых существах, высших и низших, больших и маленьких, светлых…

Ученик сконфуженно замолкает.

– …и темных, – заканчивает за него Йода. – О да, юный. Думаешь ты, я никогда не испытывал прикосновения тьмы? Знаешь, что может совершить дух столь великий, как Йода, за восемьсот лет?

– Учитель?

– Множество ошибок! – Сипло смеясь, старый учитель протягивает посох и награждает ученика тычком меж ребер. – Спать отправляйся, глубокомысленный философ!

Тык, тык.

– Твой учитель, Тейм Церулиан, говорит: самый одаренный ты из падаванов, которых учил он. Верить в себя не нужно тебе. Я, Йода, великий и могучий мастер, буду верить за тебя! Достаточно этого?

Ученику хочется рассмеяться, но не может.

– Это слишком много, учитель. Я боюсь…

– Хорошо! – Йода фыркает. – Бояться темной стороны ты должен. В сильных она сильнее всего. Но Тейму неровня ты пока; не рыцарь ты пока; не член Совета. Много раковин ждет тебя еще, Дуку, – до тех пор, пока ты умещаешься вот в эту, – говорит он, водя посохом по коже ученика. – Завтра отправиться во тьму ты должен, что разделяет звезды. Но домом твоим всегда это место будет. Если собьешься ты с пути, оглянись на этот сад.

Йода поднимает свою лампу, и тени разбегаются, словно водомерки.

– Свечу зажгу я, чтобы нашел ты дорогу домой.

Шестьдесят три года спустя Джея Марука отправили в лазарет, а Айлина Чен вернулась в свою комнату готовиться к Турниру учеников. С Йодой остался только Мейс Винду.

– Дуку хочет вернуться домой, – сказал Йода. – Ловушкой это может быть.

– Вероятно, – согласился Мейс.

Йода вздохнул и посмотрел на раковину.

– «Вопросом» назвал он это. Да, вопрос, еще какой! Но проигнорировать его должны мы, согласен ты?

К его удивлению, Мейс покачал головой.

– Дуку должен был умереть. Я должен был убить его на Джеонозисе. Сделав это, я предотвратил бы войну. Но и сейчас он остается ключом ко всему. Что, если он действительно хочет переговоров? Маленький шанс существует. Может ли он после всего захотеть вернуться к нам? Конечно, шанс ничтожно мал. Но если положить на одну чашу весов этот шанс, а на другую – миллионы жизней, то ясно, что мы должны воспользоваться шансом. Так мне кажется, учитель.

Йода хмыкнул.

– Тяжело это – еще раз решиться поверить в этого потерянного ученика!

– Трудно, – согласился Мейс. – Никто не говорит, что быть учителем легко – даже для вас.

Йода фыркнул, обводя взглядом Храм.

– Пфе. Слишком мудрым ты стал. Лучше было раньше, когда только Йода был мудрым!

Он посмотрел на Мейса и хихикнул. Мейс тоже рассмеялся бы, если бы не потерял свою веселость где-то на арене Джеонозиса.

На другой стороне Галактики самый одаренный ученик Ордена протянул ногу и носком сапога потрогал рукоять светового меча. Граф Дуку скривился. Меч был все еще зажат в руке. Рука почернела от копоти и покрылась изморозью; оторванная чуть выше запястья, она заканчивалась слоем вытекшей и замерзшей крови. Дуку находился в своем кабинете – месте для размышлений, – и зрелище отсеченной кисти сильно потревожило его созерцательный настрой. Кроме того, хотя рука и замерзла в космическом вакууме до абсолютного нуля, она оттает за считаные минуты. Если не принять меры, она оставит пятно на изразцовом полу. А это уже нехорошо, хотя вряд ли кто-то заметит еще одно пятно на полу в замке Малро.